Он встретил Пола у лифта, быстро просканировал узкими глазами — словно заглянул в душу, как-то весь напрягся, напружинился, чуть выдвинул вперед толстые, клешнястые руки и негромко сказал:
— Я тебя не знаю.
— Я тебя тоже. Но у нас есть общие знакомые.
Бартай усмехнулся, но не двинулся с места.
Пол понял, что нужно брать инициативу в свои руки.
— Я от Гарика. Он сказал, что ты знаешь, как подобраться к Гарееву.
Вроде бы ничего не произошло, но на лицо Бартая набежала тень.
Он поправил пояс халата, посмотрел на Пола и все так же, не повышая голоса, сказал:
— Я не знаю, кто такие Гарик и Гареев. Ты ошибся. Всего доброго. — Бартай повернулся и зашаркал тапками к железной двери квартирного блока.
Пол дернулся было за ним, даже вытянул руку, чтобы схватить, удержать. Этот человек был его последней надеждой.
Бартай резко повернулся, уколол Пола взглядом, полным ненависти, и заявил:
— Передай тем, кто тебя послал, что я ничего не знаю и не помню. Мне не нужны неприятности.
— Меня никто не посылал, — сказал Пол. — Я сам по себе. Ты зря боишься.
— Я не боюсь, — четко разделяя слова, сказал Бартай. — Просто у меня теперь другая жизнь. В старую я возвращаться не хочу.
— Слушай! — Пол сам не заметил, как в его голосе появились умоляющие нотки. — Мне очень нужно знать про Гареева. Помоги, а? Прошу тебя! Мне больше не к кому пойти.
— Нет, — отрезал Бартай. — Я все сказал. До свидания. — Он повернулся и взялся за ручку двери.
Надо было идти ва-банк, и Пол решился.
— Он убил моего отца! — сказал он в широкую спину, обтянутую халатом.
— Придумай что-нибудь поинтереснее, — буркнул Бартай и открыл дверь.
— Это правда! — в отчаянии закричал Пол. — Андрей Мальцев, бизнесмен! Можешь проверить!
Бартай с грохотом захлопнул за собой дверь.
Пол остался один на площадке перед лифтами. Было тихо, только где-то наверху, этажами пятью выше, щелкали колеса лифтового механизма и гулко бухали двери кабины.
Пол подошел к окну, посмотрел вниз. Где-то там, под кронами кленов, сидела на лавочке Настя.
Пол стиснул зубы. Время словно остановилось. По пыльному оконному стеклу ползла муха, медленно перебирая лапками.
Краем глаза Пол заметил движение в небе, повернул голову. Это был вертолет, серебристо-синий, блестящий, новенький. У отца лет пять назад был такой же — модная, нарядная игрушка, предмет зависти нищебродов и уважения коллег по цеху. Потом отец продал вертолет — то ли Джессику в нем укачивало, то ли просто наигрался — и купил яхту, стоявшую у причала на острове Крит. Они тогда уже не общались, но Пол знал все подробности. Семеныч время от времени звонил, интересовался, как у него дела, и сообщал детали из жизни Мальцева-старшего.
Теперь он больше не позвонит. Никогда. Никаких подробностей жизни не будет. Потому что этой самой жизни нет. Она закончилась. По вине вполне конкретного человека. Но Пол не мог до него добраться, потому что какой-то толстый Батый боялся сказать ему, как это сделать.
Пол резко повернулся, подошел к железной двери квартирного блока, не так давно закрывшейся за Бартаем, посмотрел на кнопки звонков. Их было шесть. Пол не знал, какая из них относилась к квартире массажиста, но все равно занес руку, намереваясь нажимать на все подряд. У него просто не было другого выбора.
Щелкнул замок, дверь открылась. На пороге стоял Бартай. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего.
— Упертый, да? — спросил он с угрозой в голосе.
— Да, — как-то легко и просто согласился Пол. — Мне нужна информация. Ты ее дашь, понял?
— Пошел ты… — Бартай просто и буднично объяснил Полу, куда ему надо идти, и потянул на себя дверь.
Пол вцепился в холодный металл.
— Погоди! Видишь, там, за окном, вертолет летит?
Бартай посмотрел над головой Пола, сощурив и без того узкие глаза.
— При чем тут вертолет?
— У моего отца был такой же! Он летал на нем, как Карлсон! А теперь лежит в могиле. Их сожгли в доме — отца, его жену, Семеныча, и еще кучу народу. — Пол попытался поймать взгляд Бартая, но тот все время смотрел куда-то в сторону. — Это сделал Гареев.
— И что? — Бартай наконец-то посмотрел на Пола, и теперь в его глазах читался гнев. — Что ты хочешь? Зачем тебе про него знать? Напишешь на заборе «Гареев козел», да? Ты вообще представляешь, что это за человек? Какие у него возможности? Связи? Деньги? Ты на себя посмотри. Одет, как чмо, блеешь тут…
Пол ударил Бартая так быстро, что даже сам не понял, как это получилось. Его кулак сам собой сжался и врезался в широкую физиономию массажиста.
Бартай покачнулся, но даже не сдвинулся с места. Их весовые категории были очень неравными.
— Ну-ну, — тихо сказал он и оттолкнул от себя дверь.
Пол отступил на шаг, глубоко и часто задышал. Он знал, что сейчас произойдет, но не боялся. Это все ерунда, главное — результат.
— Ты что, идиот? — спросил Бартай и вытянул руку. — Иди сюда.
— Я его убью! — крикнул в лицо Бартаю Пол. — Понял? Он не должен жить. Не имеет права!
Что-то изменилось. Бартай поверил этому странному парню, нервному, но, похоже, искреннему.
Он опустил голову и тихо сказал:
— У него дом. Большой, в итальянском стиле. Он называет его палаццо. Это в Серебряном Бору. Там есть пара таких хитрых поселочков. Заборы, охрана, внутри теннисные корты, бассейны, все дела, короче. Прямо в городе, в природоохранной зоне. — Он сунул руку в карман халата, вытащил желтый офисный стикер, протянул Полу. — Вот, возьми, я тут адрес написал. Рядом с домом озера с мостиками. Каждое утро, строго в восемь часов, он выходит на пробежку. Бежит вокруг озер два круга, три километра получается.
— С охраной? — спросил Пол.
— Да, — сказал Бартай и поднял глаза, в которых стояли слезы. — Двое обычно бегут чуть сзади. Вооружены, конечно. Иногда бывает, что один, но редко.
— Я понял. — Пол поднялся, протянул руку. — Спасибо.
Бартай молча стиснул его ладонь и тут же отпустил ее.
Когда Пол уже нажал на кнопку вызова лифта, ему в спину прилетели прощальные слова массажиста:
— Нет, ты не понимаешь. Я не испугался. Просто когда тебе ломают руку кувалдой со словами: «Я бы мог взять с тебя деньги, но так ты поймешь быстрее», очень хочется взять автомат и… Будда не велел убивать, но ты иди. Сделай все как надо. Пусть эта гнида умрет.
Они поселились в хостеле со звучным названием «У семи холмов». Находился он в Гусарском переулке, в старом доме, на полуподвальном этаже с окнами, забранными решетками.
