Этого ничтожного жеста оказалось достаточно.
– Ладно, – неохотно проговорила она. – Давай уже побыстрее с этим разделаемся.
В ответ он чмокнул ее в губы и выпрямился. Легонько постучал пальцем по корпусу ее телефона.
– Скажи, если мне надо будет остановиться.
Он попятился прочь, не отводя взгляда от ее лица.
Поначалу Дилан ничего не чувствовала, кроме смущения от того, что сидит тут как дура. Тристан отходил все дальше и вот уже оказался у конца стеллажа.
– Ты как?
Она заговорила громче – насколько это было возможно в библиотеке:
– Нормально. А ты?
– И я нормально.
Он отошел еще дальше и уперся спиной в двойные двери библиотеки. Из-за высоких полок Дилан почти не видела его. Он встал на цыпочки и вопросительно приподнял брови – она улыбнулась. Пожала плечами. Ей было… все еще нормально. Небольшой дискомфорт в груди – но это, наверное, просто нервы.
Но, разумеется, стоило Тристану ступить за порог, как ее накрыло волной тошноты и паники. Нога заболела сильнее; полузажившие ссадины на спине начали гореть. Трясущимися пальцами она пролистала список контактов и вжала большой палец в имя Тристана.
– Мне паршиво, – сообщила она, как только Тристан ответил. – В груди сдавило и тошнит.
– А нога как?
– Ну так… побаливает.
Ей хотелось попросить его остановиться, но она сдержалась. Им правда нужно было проверить границы.
– Ты сейчас где?
– Вот буквально стою за дверью библиотеки.
– Ох. – Дилан прикусила губу. – Я думала, ты ушел дальше.
– Неа. – Сквозь голос в трубке сочилось разочарование.
– Попробуй отойти подальше.
Пауза.
– Ты уверена?
– Да.
Нет, она была не уверена.
– Да, Тристан, давай.
– Я только до конца коридора.
Подошвы его школьных ботинок стучали по полу все тише и тише. Он все еще рядом, говорила она себе. Ты же слышишь его. Ты знаешь, где он.
Однако это не помогло: грудь ей сдавливало все сильнее, дышать стало почти невозможно. В висках застучало; подвело судорогой живот. Но она кое-как справлялась. Что было невыносимо – так это чувство, что она снова в вагоне поезда. Кости в ноге гнулись и трещали; кожа на бедре и спине надрывалась, обнажая плоть. Дилан ощутила такую слабость, что готова была упасть в обморок. С каждым шагом Тристана из нее утекала жизненная сила.
– Слишком далеко, – выдохнула она. – Вернись.
– Дилан? – проскрипел из трубки его голос. – Как ты?
Пауза.
– Я… мне кажется, дальше не надо.
Он сглотнул – в трубке раздался резкий щелчок.
– Вернись, – повторила она.
– Хорошо, – пообещал он. – Но давай… давай подождем пару секунд. Может, станет легче.
Дилан сосредоточилась на дыхании. Это все не по-настоящему, говорила она себе. Это просто воображение. Ничего не происходит. Однако это не помогло: боль только усилилась. Дилан забеспокоилась: у нее сильно закружилась голова, помутнело в глазах.
– Я не могу, Тристан. – Она вцепилась в гипс, который все крепче сжимал ей ногу. – Ой, как больно.
– Пару секунд? – повторил Тристан.
– Мне кажется, я сейчас упаду в обморок, – прошептала она в телефон.
– Дилан? Ангел мой? – В его голосе слышалась паника. – Иду.
Глухие звуки вернули Дилан в сознание: Тристан бежал обратно. У нее онемела рука; голову было не поднять. Внезапно из динамика раздался незнакомый голос:
– Эй, а ну не бегать!
Томсон. Только их старый ворчливый завуч способен на такой рев. Однако Дилан услышала, что Тристан не замедлил бега. Очень, очень плохая идея.
– Я сказал, остановись!
Томсон может оставить Тристана на отработку после уроков и, таким образом, разлучить с ней. И эта разлука будет длиться куда дольше, чем их небольшой эксперимент.
– Тристан, остановись, – прошептала она в трубку.
Она слышала, как Тристан разъяренно что-то проворчал, останавливаясь. Приглушенное «Простите, сэр». Наверное, положил телефон в карман.
– Куда спешим?
– Я оставил кузину в библиотеке… Она в инвалидной коляске. Не может передвигаться сама.
– Дилан Маккензи? Что такого может случиться с ней в библиотеке?
Долгая пауза.
– Лавина из книг.
Несмотря на удушающее сочетание паники, тошноты и боли, Дилан хрюкнула от смеха, не успев зажать рот ладонью.
– Что, думаешь, шибко остроумный?
Дилан и правда так считала. К несчастью, мистер Томсон был лишен чувства юмора.
– Нет, сэр, не думаю.
Правильный ответ.
Тишина. Раз Миссисипи, два Миссисипи, три Миссисипи…
– А ну пошел с глаз моих!
Шаги сделались тише и быстрее. Они уже у библиотечных дверей.
Тристан возвращается к ней. Дилан выпрямилась, пытаясь прийти в себя. Ей по-прежнему было худо, но боль стихала. Еще несколько секунд – и он появится…
Она быстро заморгала, пытаясь сфокусировать взгляд.
– Тристан!
Девчоночий голос. До боли знакомый.
Голос звучал глухо: видимо, телефон все еще был у Тристана в кармане. Она не расслышала его ответ; затем снова заговорила девчонка. Шерил.
– У тебя что, «окно»?
Приторный тон Шерил, видимо, должен был звучать соблазнительно, но Дилан с большей охотой послушала бы скрежет ногтей по стеклу.
– Стеф, помнишь, я рассказывала тебе про Тристана?
– Привет, Тристан.
Стефани Кларк. Прославилась своими похождениями в школьной подсобке, а еще тем, что была тупее Шерил Макнелли, что само по себе впечатляло.
– Знаешь, – продолжила Шерил, – мы ведь впервые видим тебя без кузины.
Она как-то слишком уж подчеркнула слово «кузина». Дилан это не понравилось. Почему они с мамой сочинили такую дурацкую историю?
– Да, мы очень близки, – тихо и словно обороняясь ответил Тристан.
Это несколько утешило Дилан.
– Она к тому же еще и инвалидка, – добавила Шерил. – Тебе, наверное, до смерти надоело толкать ее кресло?
– Да нет, – кратко отозвался Тристан. – Слушай, мне надо идти…
– Подожди!
Да пошли они! Дилан сама к ним подъедет. Пусть Шерил убедится, какая она инвалидка, когда кресло врежется ей в ноги.
