Кое-как сколоченный остов хижины был обмазан глиной, а сверху покрыт крышей из плотного слоя плесневелой соломы. Спереди красовались одно маленькое окошко и узкий, низкий дверной проем. Вид у хижины был крайне обшарпанный, а обстановка внутри совсем простой. Однако призраки туда не проникнут, и это было единственным, что имело значение.
– Очень мило. – Ё Ю улыбнулась, заходя внутрь. – У моего деда был похожий маленький домик. Он уходил туда, когда хотел порыбачить и поохотиться. Ну и отдохнуть от жены, конечно. – Она коротко рассмеялась. – Тогда, в старые времена, я терпеть не могла его хижину. Горячей воды нет, и кровать всего одна, да еще и узкая, вроде этой, – она похлопала по бамбуковому каркасу односпальной кровати. – Мне приходилось ночевать на коврике на полу. Я никак не могла понять, что деду так нравилось. – Уперев руки в бока, она окинула взглядом комнатушку: кран с ручным насосом, очаг, обложенный щербатым кирпичом, сработанные вручную стол и стулья. – А теперь понимаю.
Снаружи еще не стемнело, но Сюзанна решила заняться костровищем. Внутри было сыро и прохладно, и Сюзанне хотелось развести огонь, прежде чем начнут собираться тени. Пока она работала, Ё Ю передвинула один из стульев к двери и села в проеме, наблюдая, как солнце медленно клонится к горизонту.
– Слышишь? – внезапно спросила она, и Сюзанна наклонила голову, прислушиваясь.
Поначалу было тихо, но потом она услышала пронзительные зловещие причитания, от которых всякий раз по спине бежали мурашки.
– Слышу.
– Волков здесь не водится.
– Не водится, – согласилась Сюзанна. – Это и не волки.
– Это те твари, о которых ты говорила?
– Призраки, – Сюзанна кивнула. – Да, это они. Не выходи за дверь.
Как она и предсказывала, солнце закатилось с удивительной быстротой; сквозь закатные краски на небо сочилась тьма.
– Думаю, что не поверила тебе сначала, – задумчиво проговорила Ё Ю. – Вернее, нет, поверила. Но не поняла. – Она помолчала, а затем продолжила, уже веселее: – Я знаю, ты говорила, что еда мне больше не нужна, но так странно не готовить ужин! Я не голодна, но очень уж хочется чем-нибудь заняться.
– Я слышала, что это не сразу проходит, – ответила Сюзанна.
Убедившись, что за огнем можно больше не следить, она со стоном плюхнулась на уз- кую кровать. Мышцы у нее болели. Кости ломило. Даже волосы и то, казалось, причиняли боль.
– Все хорошо?
Ё Ю наблюдала за ней с веселым любопытством.
– Извини. – Она приподнялась, еле сдерживая стоны.
– Разве ты не привычна к таким походам? – Ё Ю явно над ней насмехалась, да и поделом: Сюзанне дала фору древняя старушка.
– Привычна, – согласилась она. – Но обычно…
– Обычно ты не носишь на себе двадцать кило лишнего веса? – Ё Ю приподняла брови и со смехом махнула рукой на Сюзанну, которая пристыженно опустила взгляд. – А ведь я ей говорила! Говорила, что надо сбросить вес. Моя внучка слишком любит сладости!
Она аж фыркнула от смеха. Но потом Ё Ю пригляделась к Сюзанне, и на ее лице появилось выражение печальной задумчивости. Впрочем, уже через пару секунд к ней вернулась жизнерадостность.
– А ты не можешь изменить облик, пока провожаешь меня?
– Ну, не совсем. Но это…
– Так измени! – Ё Ю не стала дослушивать объяснения. – Понимаю, для чего этот маскарад, но ведь я уже сказала тебе: я знаю, что ты не моя Лиан. Мне приятно в последний раз поглядеть на ее милую мордашку, но сквозь ее глаза на меня все равно смотришь ты. Можешь не притворяться. Как ты вообще выглядишь?
Искушение сбросить оболочку Лиан – такую коренастую, такую неудобную – было слишком велико. Не прошло и секунды, как Сюзанна сменила облик на тот, который привыкла считать своим настоящим. Тот самый, который она выбирала в редких случаях, когда у нее была возможность выбирать. Она вытянулась, постройнела; волосы укоротились до каре и потемнели. Четче проступили скулы; заострился подбородок.
– Вот так-то лучше, – одобрила Ё Ю. – Теперь то, что у тебя внутри, похоже на то, что снаружи. Ты ведь понимаешь, о чем я?
Сюзанна понимала не вполне, но, несмотря на боль в мышцах, почувствовала себя куда лучше.
– Иди сюда, посидим вместе, – Ё Ю указала жестом на соседний стул, и Сюзанна уселась рядом с дверью. Мир за пределами хижины клубился тьмой; призраки медленно взмывали вверх и опускались ниже.
– Ты с такой легкостью это все принимаешь, – сказала Сюзанна, посидев в долгой умиротворяющей тишине.
Ё Ю уселась поудобнее и пожала плечами. Плотный флис куртки, защищавшей старушку от ночной прохлады, сгладил их угловатость.
– Ну а смысл протестовать и жаловаться? Сделанного не воротишь. Да и то сказать… – Она помолчала. – Не думаю, что поменяла бы что-то, даже если бы и могла.
– Нет?
Сюзанну это удивило.
– Я была совсем старой, – напомнила ей Ё Ю. – Мое тело разваливалось: бывали дни, когда я и с кровати встать не могла. И еще мне было одиноко.
Последнее слово она произнесла на печальном выдохе.
– Но у тебя же была внучка, – мягко напомнила Сюзанна.
– Ну да. – Ё Ю медленно кивнула. – Но, как я уже говорила, Лиан не нравилось видеть меня такой. Ей делалось грустно.
– А больше родственников у тебя не было?
– У меня был мой Юй. Мы так давно не виделись. Но теперь-то ждать осталось недолго.
Сюзанна понимала, что она имеет в виду: она много раз слышала похожие речи.
– Когда он умер?
Ё Ю вздрогнула, заставив Сюзанну поморщиться. Зря она так сказала… грубовато получилось.
– Одиннадцать лет назад, – негромко ответила Ё Ю. – Долго же ему пришлось меня ждать.
– Откуда ты знаешь, что вы опять увидитесь?
Ё Ю повернулась, и свет костра осветил морщины на ее лбу.
– А ты не знаешь, куда меня ведешь?
Сюзанна покачала головой, прикусив губу.
Ё Ю слегка повела плечами.
– Ну и ладно. Я верю, что он будет меня ждать: я бы точно его ждала. И неважно, сколько.
Надеюсь, ты права. Слова появились у Сюзанны в мыслях, но она не решилась произнести их вслух. Ей не хотелось бросать тень сомнений на то, во что верила Ё Ю. Пусть старушка окажется права.
– А у тебя кто-нибудь есть? – спросила Ё Ю. – Кто-нибудь, кто стал бы тебя ждать, неважно сколько?
Нет, у нее никого не было. У проводников никого не было. Во всяком случае, не в том смысле, в каком говорила Ё Ю. Однако кое-что Сюзанна все же чувствовала. Некую связь, товарищество. Чувство, что она не совсем одна. Но теперь он ушел…
– Нет, никого.
