– Вот, – Джоан поднесла к ее рту пластиковый стакан с трубочкой.
Дилан жадно всасывала воду, пока мать не отодвинула руку – прежде чем жажда была утолена.
– Пока что хватит, дорогая.
– Мам, – чуть громче повторила она и снова попыталась приподнять голову. И снова у нее не получилось. – Где Тристан? – Губы Джоан сжались в узкую полоску. Она слегка повернула голову, словно принюхивалась к какому-то мерзкому запаху, и в груди у Дилан опять скрутилась тугими кольцами холодная паника.
– Мне казалось, я слышала… – Дилан сражалась с кроватью, пытаясь приподняться. – Где…
– Я здесь.
И – о, чудо! – в поле зрения Дилан появилось лицо Тристана. Он склонился над кроватью, стараясь держаться как можно дальше от Джоан, и правильно делал: та бросала на него злобные, полные подозрения взгляды.
Тристан. Душа Дилан наполнилась радостью. Он здесь. У него получилось.
У них обоих получилось.
Тристан потянулся, чтобы коснуться руки Дилан – той, из которой торчала игла капельницы, – однако его остановил резкий возглас Джоан. Но Дилан было необходимо ощутить его прикосновение. Не замечая мерзкой боли, что просыпалась всякий раз, когда она двигала рукой, Дилан переплела свои пальцы с пальцами Тристана. Он крепко сжал ей руку, причиняя боль, но Дилан лишь улыбнулась.
– Ты здесь, – прошептала она.
Новое воспоминание ударило под дых: те же самые слова она сказала, когда двое медбратьев несли ее на носилках с места аварии. Что за чувство: видеть его рядом, в ее мире, живым и настоящим! А ведь она думала, что потеряла его. Думала, что отпустила его руку – и оставила позади. По лицу снова потекли слезы.
– Вот видишь! Видишь! – Джоан попыталась скинуть руку Тристана, но ей помешали перильца кровати. – Ты ее расстроил! Отпусти ее!
– Нет, мам. – Дилан крепче сжала пальцы Тристана и свободной рукой отмахнулась от Джоан. – Перестань.
– Ты запудрил ей мозги, – прошипела Джоан. – И продолжаешь морочить мою дочь, когда она в таком уязвимом положении и сама не понимает, что делает.
– Мама!
Джоан проигнорировала ее вскрик, прожигая Тристана взглядом.
– Я хочу, чтобы ты исчез, – твердо заявила она и перевела взгляд куда-то в сторону. – Доктор? Пусть этот юноша уйдет. Он не член семьи, у него нет права быть здесь.
– Миссис Маккензи, – начал было доктор, появляясь в поле видимости, но Джоан продолжила говорить, не слушая его слов:
– Ну нет. Правила я знаю: я тут работаю уже восемь лет. Понятия не имею, откуда взялся этот молодой человек, но…
– Не уходи. – Дилан не отводила от Тристана взгляда.
Да и сам он игнорировал ее мать: крепко сжимая ей руку, он вглядывался в лицо Джоан пронзительным взглядом синих глаз, будто пытаясь запомнить ее черты.
Не покидай меня, Тристан. Он пожал ей пальцы, и в руку Дилан ударила молния боли. Он еле заметно мотнул головой.
– Я никуда не уйду, – пообещал он.
Джоан продолжала отчитывать доктора. Но Тристан смотрел Дилан в глаза, и она совсем забыла про мать.
– Поверить не могу, что ты здесь.
– Где же мне еще быть?
Он криво усмехнулся. Между бровей пролегла удивленная морщинка, словно он не понимал, о чем говорит Дилан.
– Ты же знаешь, о чем я.
Стоило Дилан моргнуть, как она начинала бояться, что Тристан исчезнет, что невидимая сила утянет его обратно в пустошь, призовет к обязанностям, которым никогда не будет конца. Неужели у него получилось так легко порвать узы рабства?
– Нам суждено быть вместе, – проговорил Тристан, пододвигаясь еще ближе. – Куда бы ты ни пошла, я буду рядом.
– Хорошо. – Дилан улыбнулась, изо всех сил пытаясь поверить, что так оно и будет.
Она посмотрела на Джоан: та стояла, уперев руки в бока, с перекошенным от гнева лицом.
– Мам?
Никакой реакции.
– Мам!
И снова ничего.
– Джоан!
Вот теперь получилось.
Мать повернулась к ней, как всегда, готовая к бою.
– Дилан…
– Я хочу, чтобы Тристан остался здесь.
Не повторяя ошибку доктора, она не дала матери пойти в наступление.
– Если ему нельзя быть здесь, то и я не останусь.
Джоан отшатнулась, словно ее ударили.
– Дилан, я твоя мать.
– А мне плевать.
Дилан солгала: у нее едва не перехватило дыхание, когда она увидела выражение лица Джоан, но все равно продолжила говорить:
– Мне нужен Тристан.
– Ладно…
Джоан быстро заморгала. Кажется, впервые за всю свою жизнь она не нашлась что ответить. Дилан с ужасом поняла, что мать смаргивает слезы. При ней она ни разу не плакала, ни разу… Внутри словно клубок змей извивался. Дилан изо всех сил старалась не поддаться сожалениям.
В этот момент в палату зашли двое из персонала. Они не обратили никакого внимания на напряженную сцену.
– Кто тут на рентген?
Доктор пару секунд молчал, словно вспоминая, где он и что происходит.
– Ах да. – Вид у него был самый благодарный: он явно был рад, что пришло избавление. – Вот, Дилан. – Он махнул в сторону кровати.
Медсестры подошли ближе, сняли больничную койку с тормозов и вывезли в коридор вместе с капельницей.
Дилан испытывала странную смесь облегчения и тревоги. Тревога преобладала. Они остались вдвоем в палате… Тристан с Джоан. Что наговорит Тристану мать в ее отсутствие? Вдруг Тристана выгонят из больницы? А если арестуют?..
Одна из медсестер, заметив беспокойство на лице девушки, постаралась ее успокоить:
– Тут недалеко, потерпи немного. Кабинет за углом.
Однако этого было недостаточно. Чем больше отдалялась она от Тристана, тем хуже и болезненнее себя чувствовала. А что, если бы его не было рядом, когда она очнулась в поезде?!
Нет. Он бы ее не оставил. Он обещал.
Лаборант в кабинете говорил кратко и по делу, а рентгенолог так и вообще не стал с ней разговаривать. Боль в ногах не просто вернулась, а стала разрывающей. Дилан не могла дождаться, когда ее привезут в палату и дадут еще обезболивающих. Но, как ни странно, на обратном пути ей стало лучше: когда кровать завезли, ни ноги, ни живот больше не болели.
Джоан металась по палате, как тигр в клетке. К облегчению Дилан, Тристан тоже был здесь: до странного бледный, он сидел, ссутулясь, на металлическом стуле. Когда Дилан встретилась с ним взглядом, его взгляд был полон напряжения и тревоги.
По крайней мере, у матери не получилось вышвырнуть его из больницы…
