– Договорились! Какие тогда у меня проблемы? Мало карманных денег? Провалю экзамены? Меня не пригласят на следующую вечеринку у Шерил?
– Ага! – Дилан сделала глубокий вдох, стараясь поглубже запрятать мысли про призраков (получилось не очень глубоко), и повернула голову к Тристану. – Что, переживаешь из-за встречи с моим отцом?
– А чего мне переживать? – Он сжал ей пальцы. – Обо мне не волнуйся. Ты сама нервничаешь.
Она и правда нервничала. Вся тряслась от беспокойства.
– Не знаю, что со мной, – призналась она. – Мы ведь с ним уже виделись.
– Всего однажды, – напомнил Тристан. – Он твой отец, но ты его совсем не знаешь. И в этот раз с вами не будет твоей мамы.
– В этот раз со мной ты. Это лучше.
Тристан улыбнулся и снова пожал ей руку.
– Да и к тому же, – Дилан коротко рассмеялась, – я не смогу оторвать тебя от пиццы.
Знакомить Тристана с новыми для него вещами и наблюдать за его реакцией стало любимым занятием Дилан. Особенно ей нравилось смотреть, как он ест: в пустоши он обходился без еды. Пока что на первом месте у него были яблоки и мороженое – но ничто не могло затмить пиццу.
Когда они пришли в ресторан, Джеймс еще не появился – однако он зарезервировал столик в углу, и официант провел их к нему.
Дилан наблюдала за входной дверью, не в силах сосредоточиться на меню. В животе у нее порхали бабочки. Вскоре в дверь ворвался ее отец. Он бешено завращал головой, ища взглядом Дилан. Она неловко приподнялась на ноги и помахала. Когда он ее заметил, лицо осветилось таким восторгом, что она чуть не расплакалась.
Чувствуя себя полной дурочкой, Дилан осталась стоять, пока отец не подошел к столу.
– Привет, солнышко. – Он сгреб ее в объятия. – Прости, что я поздно.
– Все хорошо, – сказала Дилан, отстраняясь со смущенной улыбкой. – Мы сами только пришли.
– Ну хорошо, хорошо. Рад видеть тебя без коляски и гипса. – Он медленно, словно нехотя, оторвал взгляд от Дилан.
Она заметила, что на Тристана он посмотрел совсем не так дружелюбно.
– Тристан, я… наслышан о тебе.
Садясь, Дилан внутренне содрогнулась от мысли, что мама в разговорах ругает ее друга.
– Лучше не слушай маму. – Она повернулась к Тристану: – Сама-то я говорила про тебя только хорошее.
Тристан засиял синими глазами и веснушками, и Дилан невольно улыбнулась в ответ, чувствуя, как внутри растет ощущение теплого счастья.
Джеймс прокашлялся – громко и выразительно, – и волшебство было разрушено.
– Твоя мама сказала, что ты опять повредила ногу. – Он взял меню и принялся листать страницы. – Как это случилось?
– Я упала.
Дилан подумала, что чем меньше она расскажет отцу про случившееся, тем будет лучше. Интересно, как и когда Джоан успела ему рассказать? Странно, что она вообще с ним говорила – Дилан думала, что мама ненавидит ее отца…
– Где ты была?
– Что?
Дилан заглянула в зеленые глаза – такого же оттенка, как и у нее.
– Когда ты упала. Где ты была?
Что-то подсказывало ей, что папа и так знает, но она все равно ответила:
– Мы решили вернуться обратно в тоннель. Меня мучили кошмары, и я подумала, что это поможет.
Ту же ложь она рассказала маме.
– Но ты ведь не просто пошла в тоннель, да? Ты не упомянула, что прогуливала школу. – Он говорил нарочито спокойным голосом, делая вид, что изучает меню. Однако он злился. – Ты пошла в тоннель с незажившей ногой – и прошла на огороженное место преступления.
– Ты злишься на меня? – еле слышно пробормотала Дилан.
Какая-то часть ее говорила, что у него нет на это права – кем он вообще себя возомнил! Однако ей было обидно. И грустно. Не успела она познакомиться с отцом, а он уже ее не одобряет.
В ответ на ее обвинение он покачал головой и снова встретился с ней взглядом.
– Нет, Дилан. Я на тебя не злюсь. – Он перелистнул еще одну страницу, посмотрел в меню и опять на нее. – Хотя мне интересно, чье это влияние.
Тристана. Папа этого не сказал, даже не посмотрел в сторону парня, но было совершенно очевидно, кого он имеет в виду.
– Твоя мама сказала мне, что раньше ты так себя не вела. Не прогуливала школу, не залезала в запрещенные места. Мы с ней думаем, не причастен ли к этому твой новый бойфренд – о котором она даже не слышала до аварии.
– Мы с ней? – выпалила Дилан, не успев подумать. – Вы теперь на одной стороне, да?
Отец никак не отреагировал, не сказал ей замолчать. Он подождал, не скажет ли она чего-нибудь еще.
– Не знаю, как ты вообще можешь так судить, совсем меня не зная. Не зная нас, – запальчиво продолжила Дилан, не вполне понимая, откуда у нее столько смелости.
Она не позволит ему считать, что Тристан на нее плохо влияет!
– Тристан не уговаривал меня прогулять школу. Он не заставлял меня идти в тоннель. Чтобы встретиться с тобой, я тоже не пошла в школу и, замечу, по собственной воле. Я сама за себя отвечаю. Если хочешь злиться, злись на меня. – Дилан перевела дыхание, давая отцу возможность возразить, но он молчал. – Тристан был рядом, когда мне пришлось нелегко. Ты даже не представляешь, как нелегко мне было.
Уголки губ у Джеймса дернулись, и Дилан поняла, что он не воспринимает ее слова всерьез. Ох, если бы он только знал.
– Я люблю его, и он часть моей жизни. – Она замолчала и пристально посмотрела на отца, давая ему додумать мысль: что он-то как раз частью ее жизни не является. Пока что.
Секунда затянулась. Дилан решилась бросить быстрый взгляд на Тристана, однако тот сидел тихо и не вмешивался. Она снова посмотрела на отца и увидела, что тот явно опешил.
– Ты права, – сказал он. – Прости. Я пока не заслужил места в твоей жизни, но я твой отец, и я за тебя переживаю. – Он улыбнулся, и на сей раз удостоил своей улыбкой и Тристана. – Давайте начнем заново. Тристан, рад с тобой познакомиться. Я слышал о тебе много хорошего… от Дилан.
Наблюдая, как Дилан смеется и шутит с отцом, Тристан на секунду забыл о своих мыслях. Но как ему было болтать и улыбаться вместе с ними, зная, что стоит еще одному призраку пробраться в мир живых – и погибнут люди? Он рискнул всем, чтобы быть с Дилан – своей жизнью, какой он ее знал; ее собственной бессмертной душой. И ненадолго, на несколько дней, ему показалось, что они избежали расплаты. Но у всех действий есть последствия. Его поступок прорвал завесу между миром живых и мертвых… и к живым пробрались кошмары наяву. Другие души тоже оказались в опасности.
Он не мог сосчитать, сколько душ потерял за годы работы, – довольно и того, что их было куда меньше, чем других, которые он успешно переправил на ту сторону пустоши. И все же смерть четверых мужчин из этого мира висела у него на совести тяжким грузом – хотя он знал наверняка, что загробная жизнь существует.
