Вася поднялась.
– Откуда мне было знать, что те люди найдут меня в городе? – спросила она, скрестив руки на груди. – Что они будут охотиться за мной? Это не моя вина. Я собираюсь в путь.
Кудри Морозко были взъерошены, пальцы покрывала сажа и деревянная стружка. Он выглядел рассерженным.
– Люди жестоки и непостижимы, – заявил он. – Я узнал это на своем опыте, теперь об этом узнала ты. Ты повеселилась. И едва избежала смерти. Возвращайся домой, Вася.
Они оба стояли, и Вася видела его лицо без огненного мерцания между ними. В его внешности что-то изменилось – немного. Морозко изменился, и она не могла не…
– Знаешь, – пробормотала Вася почти самой себе, – ты выглядишь почти как человек, когда злишься. Я никогда не замечала этого.
Она не ожидала его реакции. Он выпрямился, похолодел и снова стал повелителем зимы.
– Я вернусь с сумерками, – сказал он, изящно поклонившись. – Костер не погаснет, если ты останешься здесь.
У Васи появилось странное чувство, будто она выгнала его. Интересно, что такого она сказала?
– Я… – начала она, но Морозко уже исчез со своей кобылицей. Вася осталась у костра, злая и немного растерянная. – Может, колокольчик? – бросила она Соловью. – Как у коней в санях, чтобы мы знали, что он идет.
Конь захрапел. «Я рад, что ты жива, Вася».
Вася снова подумала о ледяном демоне.
– Я тоже.
«Может, сделаешь кашу?» – с надеждой в голосе спросил жеребец.
* * *
Недалеко от ели – или очень далеко – белая кобылица отказалась бежать дальше.
«Я не хочу объехать весь мир, чтобы ты успокоился, – сообщила она. – Слезай, или я сама сброшу тебя».
Морозко спешился, он был не в духе. Белая кобылица опустила голову и начала искать траву под снегом.
Он пошел по промерзшей земле. Белые облака бурлили на севере и извергали вихрь снежинок.
– Она должна была уехать домой, – прорычал он в пустоту. – Она должна была утомиться своими глупостями, уехать домой, всегда носить ожерелье и порой дрожать, вспоминая ледяного демона из своей юности. Она должна была родить девочку, которая бы получила ожерелье в наследство. Она не должна была…
«Очаровать тебя, – резко закончила за него кобылица, не поднимая носа из снега. Она хлестала себя хвостом по бокам. – Не притворяйся, что это не так. Или она сделала тебя человеком настолько, что ты сам стал лицемером? »
Морозко резко остановился и посмотрел на кобылицу, сузив глаза.
«Я не слепа, – продолжила она. – И вижу дальше двуногих. Ты сделал то украшение, чтобы не угаснуть. Но все зашло слишком далеко. Оно делает тебя живым. Из-за него ты жаждешь того, чем не можешь обладать. Чувствуешь то, чего тебе не следовало понимать. Ты очарован и напуган. Лучше оставить ее с ее судьбой, но ты не можешь».
Морозко сжал губы. Деревья вздыхали над головой. Внезапно гнев покинул его.
– Я не хочу угаснуть, – нехотя признался он. – Но я не хочу жить. Как может бог смерти быть живым? – Он замолчал, и что-то переменилось в его голосе. – Я мог позволить ей погибнуть, забрать сапфир и найти другую, которая бы запомнила меня. В ее роду есть другие.
Кобылица повела ушами.
– Но я этого не сделал, – резко продолжил он. – Я не могу. Каждый раз, когда я рядом с ней, наша связь крепнет. Разве бессмертные знают, каково это – считать свои дни? Но я чувствую, как пролетают часы, когда она рядом.
Кобылица снова зарылась носом в глубокий снег. Морозко продолжал расхаживать.
«Отпусти ее, – тихо сказала кобылица. – Пусть она найдет свою судьбу. Ты не можешь любить и быть бессмертным. Не доходи до этого. Ты не человек».
* * *
В тот день Вася так и не покинула укрытие под елью, хотя и собиралась.
– Я никогда не вернусь домой, – заявила она Соловью, и в горле у нее застыл ком. – Я в порядке. Зачем терять время?
Под елью было тепло – действительно тепло. Огонь весело трещал, но Вася все еще ощущала слабость в теле. Поэтому она встала и приготовила кашу, а затем суп из вяленого мяса и соли, которые были в ее суме. Она жалела, что ей не хватало сил поймать зайцев.
Пламя уверенно горело, подкидывала она хворост или нет. Вася не понимала, почему не таял снег на дереве и почему внизу не скапливался дым.
«Волшебство, – с тревогой подумала она. – Возможно, и я смогу научиться колдовать. Тогда я никогда не буду бояться ловушек или погони».
Когда вечером снег окрасился в голубые тона, а пламя стало немного ярче, чем окружающий мир, Вася увидела Морозко, стоявшего в кольце света.
– Я не собираюсь домой, – заявила она.
– Это очевидно, несмотря на мои попытки, – ответил он. – Ты собираешься ехать этой ночью?
Холодный ветер завыл в еловых ветвях.
– Нет, – ответила она.
Морозко кивнул.
– Тогда я разожгу костер.
На этот раз Вася внимательно наблюдала за тем, как он прижал ладонь к дереву. Кора и ветвь высохли и упали на землю. Но она так и не поняла, что именно он сделал. Дерево было живым, а через мгновенье превратилось в пламя. Васе хотелось отвести взгляд от странной, почти человеческой руки, которая делала то, что человек делать не мог.
Когда пламя заревело, Морозко бросил Васе мешок на заячьем меху, а сам пошел к белой кобылице. Вася поймала мешок и пошатнулась: он был тяжелее, чем она думала. Она развязала его и увидела яблоки, каштаны, сыр и ковригу черного хлеба. Она едва не закричала от детской радости.
Когда Морозко вернулся к костру, то увидел, что Вася раскалывала каштаны рукоятью своего ножа и жадно выскабливала мякоть орехов грязными пальцами.
– Вот, – насмешливо сказал он.
Вася резко подняла голову. В его изящных пальцах была тушка огромного зайца.
– Спасибо! – ахнула Вася. Она выхватила зайца, насадила на вертел и поставила на огонь. Соловей с любопытством заглянул под дерево, заметил жарящееся мясо, обиженно посмотрел на Васю и исчез. Вася не обратила на него внимания: она поджаривала хлеб, пока готовилось мясо. Хлеб подрумянился, и она жадно съела его горячим, сыр стекал по бокам. До этого она не чувствовала голода, ведь почти умирала. Теперь тело напомнило ей, что горячая пища была съедена давным-давно, в Чудове. Холодные дни превратили Васю в кожу да кости. Она была голодна как волк.
Когда, наконец, Вася выдохнула, облизывая хлебные крошки с пальцев, заяц был почти готов. Морозко смотрел на нее с изумлением.
– Из-за холода мне хочется есть, – пояснила она, заметно повеселев.
– Я знаю, – кивнул Морозко.
– Как ты поймал зайца? – спросила Вася, ловко поворачивая мясо грязными руками. Почти готово. – На нем нет следов.
