– Он хочет жениться на мне, – призналась Вася. Она не вошла в комнату, а встала в тенях у двери, гордо склонив голову. – Я согласилась. Он пообещал после свадьбы разобраться с великим князем. Сашу освободят, а тебя не обвинят.
Ольга пристально смотрела на сестру. В Москве были десятки более красивых девушек из более знатных семей. И все же он решил жениться на Васе. Почему?
«Он желает ее, – подумала Ольга. – Иначе почему так себя ведет? А я оставила ее одну с ним… И что? Она разгуливала с ним по улицам, одетая как мальчик».
– Входи, Вася, – сказала Ольга, разозлившись на свое чувство вины. – Не стой в дверях. Расскажи, что он тебе сказал? – Она отложила прялку. – Варвара, разожги печь.
Служанка тихо подошла к печи, и Вася села рядом с сестрой. Утренние мазки ярости почти пропали с ее лица, глаза были большими и темными. У Ольги болели ноги. Ей хотелось чувствовать себя менее старой, разгневанной и жалеющей сестру.
– Это больше, чем ты заслуживаешь, – кивнула она. – Достойный брак. Ты была в шаге от монастыря или чего похуже, Вася.
Вася кивнула. Ее веки скрылись за вуалью черных ресниц.
– Я знаю, Оля.
В это мгновенье за воротами князя Серпуховского послышался рев, будто в знак согласия. Люди бросили чучело Масленицы в костер: ее волосы превращались в потоки пламени, а глаза сияли, как живые.
Ольга подавила свое раздражение, скрыла гнев и жалость. Резкая боль пронзила ее спину.
– Подойди, – сказала она как можно добрее. – Поешь со мной. Я попрошу подать блины и медовухи, и мы отпразднуем твою свадьбу.
Подали блины, и сестры сели за стол. Но обе не могли много есть. В комнате повисла долгая тишина.
– Когда я приехала сюда, – неожиданно сказала Ольга, – я была младше тебя. Мне было очень страшно.
Вася смотрела на нетронутый блин в руке, но быстро подняла голову.
– Я никого не знала, – продолжила Ольга. – Я ничего не понимала. Моя свекровь… она хотела правильную княгиню для своего сына и ненавидела меня.
Вася издала звук сочувствия, и Ольга взмахом руки попросила ее замолчать.
– Владимир не мог меня защитить, ведь это не мужская работа – ведать делами терема. Но самая старая женщина в тереме – я не знала никого старее – была добра ко мне. Она обнимала меня, когда я рыдала. Она приносила мне кашу, когда я скучала по вкусу дома. Однажды я спросила, почему она так заботится обо мне. Она ответила, что знала нашу бабушку.
Вася молчала. По легендам, их бабушка приехала в Москву одна. Никто не знал, откуда она. Слухи о таинственной девушке дошли до великого князя, который позвал ее в терем ради забавы и влюбился. Он женился на ней, и девушка родила их мать, Марину, и умерла в башне.
Ольга продолжила:
«Тебе повезло, что ты не похожа на нее, – сказала та женщина. – Она… она была созданием дыма и звезд. Она была рождена не для терема, напоминала снежную бурю, и все же… она по своей воле приехала в Москву на сером коне – словно за ней гнался дьявол. Она покорно вышла замуж за Ивана, хотя рыдала в ночь перед свадьбой. Она пыталась быть хорошей женой и стала бы, если бы не ее дикость. Она ходила по двору и смотрела на небо. Она с тоской говорила о своем сером коне, который исчез в день ее свадьбы». «Почему ты не сбежишь? – спрашивала я, но та никогда не отвечала. В душе она умерла гораздо раньше, чем на самом деле, и я была рада, когда ее дочь Марина вышла замуж и уехала из города…»
Ольга замолчала.
– Я не похожа на нашу бабушку, – продолжила она. – Теперь я княгиня, хозяйка дома, и это хорошая жизнь. В ней есть сладость и горечь. Но ты… когда я впервые увидела тебя, я вспомнила историю о нашей бабушке, которая приехала в Москву на сером коне.
– Как ее звали? – прошептала Вася. Когда-то она пыталась узнать это у няни, но Дуня так и не сказала.
– Тамара, – ответила Ольга. – Нашу бабушку звали Тамара. – Она покачала головой. – Все в порядке, Вася. Ты не разделишь ее судьбу. У Касьяна много земель и лошадей. Ты получишь свободу, которую не найдешь в Москве. Ты уедешь туда и будешь счастлива.
– С человеком, который раздел меня перед всей Москвой? – резко спросила Вася. Служанки унесли недоеденные блины. Ольга не ответила. – Оля, если я должна выйти за него, чтобы все исправить, я это сделаю. Но… – Она поколебалась и быстро добавила: – Мне кажется, это Касьян заплатил разбойникам и отправил их в деревни. И… предводитель разбойников сейчас в Москве, выдает себя за татарского посла. Он в сговоре с Касьяном, и они хотят убрать с престола великого князя. Я думаю, это произойдет сегодня ночью. Я должна…
– Вася…
– Великого князя нужно предупредить, – заключила Вася.
– Невозможно, – возразила Ольга. – Никто с моего двора не может подойти к великому князю этой ночью. На нас легла тень твоего позора. В любом случае это чушь. Зачем ему платить людям и просить сжечь свои деревни? Разве Касьяна Лютовича ждет ярлык на княжение в Москве?
– Я не знаю, – призналась Вася. – Но у Дмитрия Ивановича нет сына, только беременная жена. Кто будет править, если его убьют этой ночью?
– Это не твое дело, – отрезала Ольга. – Его не убьют.
Но Вася уже не слушала. Она расхаживала по комнате, напоминая Василия Петровича, а не себя.
– Почему нет? – пробормотала она. – Дмитрий злится на Сашу из-за лжи Касьяна. Я сама дала ему это оружие. Твой муж, князь Владимир, в отъезде. Значит, двое мужчин, которым великий князь доверяет, убраны. У Касьяна есть свои люди в городе, у Челубея их еще больше. – Вася с заметным усилием замедлилась и встала в центре комнаты. – Убить великого князя, – прошептала она. – Но зачем ему жениться на мне?
Она перевела взгляд на сестру.
Ольга уже не слушала ее. Кровь, словно крылья, била в ее ушах, и огромная глубокая боль поедала изнутри.
– Вася, – прошептала она, положив руку на живот.
Вася посмотрела на сестру и переменилась в лице.
– Ребенок? – спросила она. – Сейчас?
Ольга с трудом кивнула.
– Позови Варвару, – прошептала она. Она покачнулась, и сестра поймала ее.
21
Мать
Баня, в которую Ольгу привели рожать, была жаркой и темной, влажной, как летняя ночь. Здесь пахло свежим деревом, дымом, хвоей, горячей водой и гнилью. Если женщины Ольги и заметили Васю, они не задавали вопросов. У них не хватало дыхания и времени на вопросы. У Васи были сильные и умелые руки, она уже видела роды: в пару и полутьме женщинам большего и не требовалось.
Вася вместе с остальными разделась до рубахи. Она забыла о гневе и неуверенности в хаотичной срочности родов. Ее сестру уже раздели догола: она сидела на родильном стуле, и от ее черных волос шел пар. Вася опустилась на колени, взяла сестру за руки и не дрогнула, когда Ольга сдавила ее пальцы.
