Соловей встал на дыбы, и Саша взмахнул мечом. Вася помолилась за них и посмотрела наверх. Изувеченные тела лежали на лестнице, которая вела в приемную князя. Но лестница в терем была окутана странной тьмой.
Вася повернула направо и побежала по темноте, думая о жеребце и брате, как о своих талисманах.
Десять шагов. Двадцать. Все выше и выше.
Сколько еще подниматься? Лестница уже должна была кончиться.
Сверху послышалось шарканье. Вася резко остановилась. Мужская фигура тянула к ней руки и шла, пошатываясь, на слабых ногах, которые сгибались, как у куклы. Человек подошел ближе, и Вася узнала его.
– Отец! – крикнула Вася, не подумав. – Отец, это ты?
Существо было похоже на ее отца, но не было им: лицо отца, но пустые глаза, тело, изувеченное смертельным ударом.
Петр подошел ближе. Он поднял на нее равнодушные блестящие глаза.
– Отец, прости меня… – прошептала Вася.
Она протянула руку, но отец пропал. Осталась лишь темнота, состоящая из мерцающих отблесков пламени. Вася больше не слышала грохота битвы и криков. Она остановилась: сердце стучало в висках. Сколько ей еще подниматься? Вася продолжила идти. Она задыхалась, ее ноги горели.
Глухой звук на ступенях выше. Еще один. Шаги. Васины ноги дрогнули, а дыхание засвистело в ушах. Кто-то вышел из темноты…Это был ее брат, сероглазый Алеша, так похожий на отца. Но у него не было горла и челюсти. Они были вырваны, и Вася видела следы зубов на лохмотьях кожи. Упырь напал на него или что хуже, и он умер…
Призрак пытался говорить: Вася видела, как шевелился кровавый рот. Но выходили лишь булькающие звуки и куски плоти. У призрака были глаза – холодные и серые, и он печально смотрел на девушку.
Вася, рыдая, пробежала мимо существа.
Она увидела группу людей. Трое мужчин стояли над чем-то непонятным, и их лица горели красным.
Вася поняла, что они стояла над ее сестрой, Ириной. Ее лицо было в синяках, юбки превратились в кровавое месиво. Вася с рычанием бросилась на мужчин, но они исчезли. Осталась лишь мертвая сестра. Затем пропала и она, и лестница погрузилась в маслянистую тьму.
Вася проглотила рыдания и побежала наверх, спотыкаясь о ступени. Теперь перед ней лежало огромное существо с поникшей головой. Вася подбежала к нему и поняла, что это Соловей. Он лежал на боку, стрела вонзилась по перья в его мудрый темный глаз.
Это былой правдой? Иллюзией? Или и тем, и другим? Сколько ей еще подниматься? Вася бежала, забыв о храбрости. Были только ступени, ужас и сердце, выпрыгивающее из груди. Она думала лишь о побеге, но лестница не кончалась. Вася бежала вечность, и перед ней возникали самые жуткие страхи.
На ступенях появилась другая фигура – на этот раз старая и сгорбленная, в вуали. Существо подняло слезящиеся глаза на Васю, и она узнала себя.
Вася застыла. У нее перехватило дыхание. Это было лицо из ее самого страшного кошмара: она сама, с поблекшей душой, тоскующая в стенах, с которыми со временем свыклась. Она попала в ловушку в башне, как эта Василиса из кошмаров. Она никогда не выберется отсюда, пока не состарится, пока не сойдет с ума…
Вася прогнала эти мысли.
– Нет, – дико прошипела она, почти плюнув в лицо видению. – Однажды я выбрала смерть в лесу вместо такой жизни. И снова выберу это. Ты ничто: просто тень, желающая напугать меня.
Она попыталась пробежать мимо. Но существо не шевелилось и не исчезало.
– Подожди, – прошипело оно.
Вася замерла и снова взглянула в измученное лицо. Наконец она все поняла.
– Ты призрак из башни.
Призрак кивнул.
– Я видела… священник увел Марью, – выдохнул он. – Я пошла за ними. Я никогда не покидала башню… но я пошла. Я ничего не могу сделать… но я пошла. Ради дитя.
Была ли печаль на лице призрака? Боль? Его рот шевелился.
– Иди… внутрь, – сказало существо. – Дверь здесь. – Призрак прикоснулся дрожащей рукой к тому, что казалось стеной. – Спаси ее.
– Спасибо… мне жаль, – прошептала Вася. Жаль за башню и стены, и долгие муки этой женщины – кем бы она ни была. – Я постараюсь освободить вас.
Призрак лишь тряхнул головой и отошел в сторону. Вася поняла, что слева от нее скрывалась дверь. Она открыла ее и шагнула внутрь.
* * *
Вася оказалась в великолепной комнате. В печи горело слабое пламя. Свет сиял на бесчисленных шелках и золотых вещах, которые были лениво разбросаны по комнате, словно князь пресытился излишеством. На полу лежали черные шкуры. Стены украшали ковры, повсюду были подушки, сундуки, столы из блестящего черного дерева. Печь была отделана плиткой с узорами огня и цветов, фруктов и яркокрылых птиц.
Марья сидела на скамье перед печью и с аппетитом ела пирожки. Она жевала и глотала кусочки, но ее глаза были пустыми. На ее шее висело тяжелое золотое ожерелье, которое Касьян пытался надеть на Васю. Девочка сгибалась под его тяжестью. Камень в украшении сиял ярко-красным.
На стуле сидел Кащей Бессмертный. В таком свете его волосы отливали черным на бледной шее. Он был одет во все, что могли дать деньги: серебряную ткань, расшитую странными цветами, шелк, бархат, парчу и то, что Вася и назвать не могла. Рот Касьяна был улыбающейся щелью в короткой бороде, глаза победно сияли.
Вася, борясь с тошнотой, закрыла дверь и молча встала в проходе.
– Рад встрече, Вася, – сказал Касьян. Его рот скривился в яростной улыбке. – Долго ты шла. Мои создания тебя развлекли? – Теперь он выглядел моложе: он казался таким же юным, как она, гладкокожим, как сытый клещ. – Челубей идет. Будешь смотреть на мое венчание на княжение, когда я свергну Дмитрия Ивановича?
– Я пришла за племянницей, – сказала Вася. Что было настоящим в этой ослепительной комнате? Она чувствовала, как подрагивают иллюзорные стены.
Маша была в забытьи. Она сидела у печи и поедала пирожки один за другим.
– Да? – сухо сказал Касьян. – Лишь за ребенком? Не ради меня? Ты меня ранишь. Скажи, почему я не должен убить тебя на месте, Василиса Петровна?
Вася подошла ближе.
– Ты действительно хочешь моей смерти?
Касьян фыркнул, однако его взгляд снова метнулся по ее лицу, волосам и шее.
– Ты предлагаешь себя в обмен на эту девочку? Скучно. Ты лишь костлявое создание, рабыня ледяного демона и слишком уродлива для невесты. Но этот ребенок… – Он медленно провел рукой по щеке Марьи. – Она так сильна. Разве ты не видела мои иллюзии во дворе и на лестнице?
От ярости у Васи перехватило дыхание, и она снова шагнула вперед.
– Я разбила его украшение. Я не его рабыня. Отпусти ребенка. Я останусь вместо нее.
– Да? – переспросил он. – Я так не думаю.
