– Кто?
– Тамара, – нетерпеливо прошипела демоница. – Тамара и Касьян. Они мертвы?
Вася пришла в себя.
– Я… да. Да. Откуда?..
Но Полуночница лишь устало сказала поверх рева, почти самой себе:
– Ее мать будет рада.
Позже Вася пожалела, что не расспросила об этом. Но в тот миг она не думала. Она была ранена, потрясена и измучена: Москва горела по ее вине.
– Они мертвы, – повторила она. – Но теперь город в огне. Как спасти Москву?
– Я вижу все полуночи в мире, – устало проговорила Полуночница. – Я не вмешиваюсь.
Вася схватила ее за руку.
– Вмешайся.
Демоница удивилась. Она начала вырываться, но Вася крепко держала ее, пачкая своей кровью. Смертность и нечто большее придавало ей сил. Полуночница не могла вырваться.
– Моя кровь делает твой вид сильным, – холодно сказала Вася. – Возможно, если я пожелаю, сделает слабым. Попробовать?
– Выхода нет, – с тревогой выдохнула Полуночница. – Никакого.
Вася тряхнула ее так, что зубы лязгнули.
– Должен быть выход! – закричала она.
– Вот. – Охнула Полуночница. – Давным-давно повелитель зимы мог успокаивать пламя. Он – хозяин ветра и снега. – Блестящие веки прикрыли сияющие глаза, и ее взгляд стал злобным. – Но ты была храброй девицей и прогнала Морозко, своими руками разрушила его силу.
Хватка Васи ослабла.
– Разрушила?..
Полуночница слабо улыбнулась: ее зубы блеснули красным в огне.
– Разрушила, – повторила она. – Мудрая девочка, так и есть. Твоя сила работает в две стороны.
Вася молчала. Полуночница придвинулась к ней и прошептала:
– Хочешь узнать секрет? Тем сапфиром он привязал тебя к себе – но волшебство сделало то, о чем он не подозревал. Оно сделало его сильным, а еще приблизило к смертной жизни. Он все больше хотел стать человеком, а не демоном. – Полуночница замолчала. Она оглядела Васю и жестоко прошептала: – Настолько хотел, что полюбил тебя и не знал, что делать.
– Он – повелитель зимы. Он не может любить.
– Теперь, конечно, не может, – кивнула Полуночница. – Ты своими руками разрушила его силу и своими словами изгнала его. Теперь его видят только умирающие в Москве. Убирайся из города, Василиса Петровна. Оставь все на волю судьбы. Ты ничего не изменишь.
Полуночница яростно дернулась и вырвалась из рук Васи. Она тут же исчезла в пелене дыма, повисшей над городом.
* * *
Через миг Вася услышала ржание Соловья. Саша спрыгнул с его спины в мокрый снег. Он крепко обнял, а Соловей радостно обнюхал их с Марьей. От Саши пахло кровью и сажей. Вася обняла брата, погладила Соловья по носу и отошла в сторону, пошатываясь. Если она позволит себе слабость, то не сможет вновь собраться с силами. Она отчаянно думала…
Саша усадил Марью на спину Соловья и повернулся к Васе.
– Сестренка, – сказал Саша. – Нужно уходить. Москва горит.
Дмитрий подбежал к ним. Его взгляд на миг задержался на Васе, ее длинной косе, раненом лице. Что-то холодное и темное сверкнуло в его глазах, но он сказал лишь:
– Уведи их, Саша. Времени не осталось.
Вася не стала запрыгивать на Соловья.
– Оля? – спросила она.
– Я найду ее, – пообещал Саша. – Забирайся на Соловья. Бегите с Марьей из города. Времени нет. Огонь приближается.
За суетой княжеского двора, за стенами, Вася услышала отчаянные крики горожан, которые собирали свои пожитки и бежали.
– Сажай ее, – приказал Дмитрий. – И увози.
Он убежал, отдавая приказы.
– Ты слышишь меня, Морозко? – прошептала Вася, стоя в тенях.
Тишина.
За стенами Дмитрия ветер захлестнул город, как река. Пламя поднималось все выше. Вася вспомнила слова Морозко. «Только если ты умираешь, меня ничто не удержит, – сказал он. – Я – Смерть, и я прихожу к умирающим».
Вася не стала обдумывать свою мысль, чтобы не передумать. Она сняла свой плащ и набросила его на поникшие плечи Марьи.
– Вася, – сказал ее брат. – Вася, что ты?..
Она не дослушала его.
– Соловей, береги их, – попросила она.
Жеребец склонил свою огромную голову. «Позволь мне пойти с тобой», – попросил он, но Вася лишь прижалась щекой к его носу.
Она вышла через разрушенные ворота и побежала в сторону огня.
* * *
Улицы были полны людей, и многие бежали в другую сторону. Но без плаща Вася легко скользила по снегу вниз по холму. Она двигалась быстро.
Дважды кто-то пытался сказать ей, что она бежит не в ту сторону. Один мужчина схватил ее за руку и попытался образумить, крича в ухо.
Но Вася вырвалась и побежала дальше.
Дым сгущался. Паника людей на улицах росла. Огонь нависал над ними и, казалось, заполнял весь мир.
Вася закашлялась. Ее голова плыла, горло распухло, во рту пересохло. Она увидела терем Ольги в красной темноте. Огонь бушевал…через улицу? Две? Она не знала. Ворота во двор Ольги были открыты, и кто-то выкрикивал приказы. Люди выбегали на улицу. Ее сестру уже увели? Вася помолилась за Ольгу и побежала мимо терема в пламя.
Дым. Она вдыхала его. Он стал ее миром. Теперь улицы опустели, и жар стал невыносимым. Вася пыталась бежать, но упала на колени и зашлась в приступе кашля. Воздуха не хватало. «Вставай». Она пошатнулась. Ее лицо покрывалось волдырями. Что она наделала? Ребра болели.
Вася больше не могла бежать. Она упала в талый снег. Чернота сгустилась перед ее глазами…
Москва исчезла. Она оказалась в ночном лесу: звезды и деревья, серость и жуткая тьма.
Перед ней стояла Смерть.
– Я нашла тебя, – прошептала Вася, выдавливая слова из онемевших губ. Она стояла на коленях в снегу, в лесу за пределами жизни. Она поняла, что не может встать.
Рот Морозко скривился.
– Ты умираешь.
Его шаги не оставляли следов на снегу. Легкий холодный ветер не шевелил его волосы.
– Дура ты, Василиса Петровна, – добавил он.
– Москва горит, – прошептала Вася. Губы и язык почти не слушались ее. – Это моя вина. Я отпустила жар-птицу. Но Полуночница… Полуночница сказала, что ты можешь погасить пламя.
– Теперь не могу. Я слишком много вложил в тот камень, и он разрушен, – сказал Морозко ровным голосом. Но он грубо поднял ее. Вася чувствовала вокруг себя пламя: она знала, что ее кожа горит, что она почти задохнулась от дыма.
– Вася, – сказал он. Было ли отчаяние в его голосе? – Это глупо. Я ничего не могу сделать. Ты должна вернуться. Тебе нельзя оставаться здесь. Возвращайся. Беги. Живи.
