Она удивила его. Морозко смотрел ей в глаза, древний, как зима, молодой, как только выпавший снег. Неожиданно он склонил голову и поцеловал ее в ответ. На его лицо вернулись краски. Цвет заполнял его глаза, пока они не стали голубыми, как полуденное небо.
– Я не могу жить, – прошептал он. – Нельзя жить и быть бессмертным. Но когда дует ветер и буря повисает над миром, когда люди умирают, я буду там. Этого достаточно.
– Этого мало, – возразила Вася.
Морозко не ответил. Он не был человеком. Он был существом из холодного дождя, черных деревьев и голубого мороза. Он угасал у Васи на руках. Неожиданно он склонил голову и снова поцеловал ее, словно сладость поцелуя разожгла когда-то потухшую искру. Но он все равно угас.
Вася звала его. Но день разгорался, и сквозь облака на угли и вонь почти сгоревшего города пролился свет.
И через миг Вася осталась одна.
27
Прощеное воскресенье
Саша чувствовал, сам тому не веря, как поднимался ветер и отступало пламя. Он видел, как из ниоткуда пошел снег. Во дворе Дмитрия слышались исступленные вопли благодарности.
Марья сидела на Соловье, крепко держась ручонками за гриву. Соловей фыркал и тряс головой.
Марья посмотрела на своего дядю. Небо было глубоким и живым золотом, и свет пожара погас под снегом.
– Это Вася вызвала бурю? – тихо спросила девочка.
Саша открыл было рот, чтобы ответить, но понял, что не знал ответа.
– Идем, Маша, – сказал он. – Я отвезу тебя домой.
Они ехали в терем Ольги по опустевшим улицам: грязь от побега людей медленно исчезала под снегом. Марья высунула язык, чтобы поймать вихрь снежинок, и радостно смеялась. Они едва видели свои руки перед глазами. Саша ехал в терем по памяти и обрадовался, когда повернул к воротам Ольги, к жалкому убежищу наполовину опустевшего двора. Ворота покосились, и многие слуги сбежали.
Во дворе никого не было, но Саша услышал слабое песнопение в церкви. Наверное, люди благодарили Бога за спасение. Саша хотел спешиться, но Соловей вскинул голову и ударил копытом по грязи.
Ворота были открыты, стражники сбежали от огня. Худая фигура, покачиваясь, прошла через них.
Соловей звонко заржал и бросился к ней.
– Тетя Вася! – закричала Марья. – Тетя Вася!
Через миг огромный конь тщательно обнюхивал волосы Васи, пахнущие огнем. Марья соскользнула на землю и прыгнула в руки своей тети.
Вася поймала Марью, хотя ее лицо при этом побелело, и опустила девочку на землю.
– С тобой все хорошо, – шептала Вася, крепко обняв ее. Маша безудержно рыдала. – С тобой все хорошо.
Саша спрыгнул с жеребца и осмотрел сестру. Конец косы Васи обгорел, лицо было в ожогах, ресницы сгорели. Ее глаза были налиты кровью, и она едва стояла на ногах.
– Что случилось, Вася?
– Зима кончилась, – прошептала она. – И мы все живы.
Вася улыбнулась брату и расплакалась.
* * *
Вася не хотела идти в терем, не хотела оставлять Соловья.
– Ольга прогнала меня и правильно сделала, – сказала она. – Она не захочет видеть меня.
Саша нехотя оставил сестру во дворе. Вместе с Марьей он отправился на поиски Ольги. Княгиня не сбежала от пожара. Ее не было в постели. Она была в церкви и молилась с Варварой и оставшимися женщинами. Они, дрожа, стояли на коленях перед иконостасом.
Но как только Марья переступила порог, Ольга подняла голову. Она была бледна как смерть. Варвара помогла ей встать.
– Маша! – прошептала Ольга.
– Матушка! – взвизгнула девочка и бросилась к ней. Ольга поймала дочь и обняла, хотя ее губы побелели от боли. Варвара держала ее, чтобы она не упала на пол.
– Тебе нужно в постель, Оля, – сказал Саша. Варвара, хоть и молчала, всем видом выражала согласие.
– Я пришла помолиться, – возразила серая от усталости Ольга. – Мне ничего не оставалось… Что случилось? – Она лихорадочно провела рукой по волосам дочери и прижала ее к себе. – Половина слуг убежала, остальных я отправила искать ее. Я была уверена, что она погибла. Я попросила увести Даниила, но не могла…
Ольга не плакала: ее собранность не позволяла. Но держалась она с трудом. Она гладила дочь по голове.
– Мы вернулись из бани и не нашли Марью, – закончила она, задыхаясь. – Ее няня убежала, как и многие стражники. Город был в огне.
– Вася нашла ее, – сказал Саша. – Вася спасла ее. Ребенок не виноват: его украли из постели. Господь спас город: ветер изменился и пошел снег.
– Где Вася? – прошептала Ольга.
– Снаружи, со своим конем, – устало сказал Саша. – Она не хочет входить. Думает, что ты будешь не рада ей.
– Веди меня к ней, – велела Ольга.
– Оля, ты устала. Иди в постель. Я приведу…
– Веди меня к ней, я сказала!
* * *
Вася стояла во дворе, устало прислонившись к Соловью. Она не знала, что делать и куда идти. Она словно была под водой. Ее платье было порвано, опалено, окровавлено. Волосы, подпаленные на концах, выбились из косы и свисали на лицо, шею и тело.
Соловей навострил уши, и Вася увидела, что к ней идут брат, сестра и племянница.
Она замерла.
Ольга тяжело опиралась на Сашу и вела Марью. За ними следовала хмурая Варвара. Над Москвой разгорался день. Зимние облака рассеялись, и легкий свежий ветерок уносил остатки дыма. В мягком утреннем свете Ольга выглядела моложе. Она подставила лицо ветру, и на ее щеках выступил слабый румянец.
– Пахнет весной, – прошептала она.
Вася собралась с духом и пошла навстречу. Соловей шел рядом, не поднимая носа с ее плеча.
Она остановилась в шаге от сестры и склонила голову.
Тишина. Вася подняла взгляд. Соловей осторожно тянулся вперед, к ее сестре.
Ольга смотрела на жеребца огромными глазами.
– Это… твой конь? – спросила она.
Меньше всего Вася ждала этого вопроса, поэтому внезапный смех подступил к ее горлу. Теперь Соловей с невинными глазами жевал кокошник Ольги. Варвара хотела отогнать его, но не осмеливалась.
– Да, – сказала Вася. – Это Соловей.
Ольга подняла руку в кольцах и погладила жеребца по носу.
Соловей фыркнул. Ольга убрала руку. Она снова посмотрела на сестру.
– Пойдем в терем, – сказала она. – Вы все, пойдемте. Вася, ты нам все расскажешь.
* * *
Вася начала с приезда священника в Лесной Край и закончила вызовом снега. Она не лгала и не щадила себя. Когда она закончила, солнце заглядывало в окна башни.
