– Но Дэймон утверждает, что папа сказал копам, что ты связалась с ним через какое-то время после своего исчезновения, – заметила Виктория. – Может, это действительно так, и у тебя до сих пор есть провалы в памяти из-за лекарств?
– Да, они и вправду у меня есть, но я не придумала тот дом в Мексике с меняющимися охранниками, которые стерегли меня каждый день в течение нескольких месяцев.
По ее коже пробежала дрожь, и она, высунув руку из-под одеяла, взяла пульт дистанционного управления и нажала на кнопку. Языки пламени в газовом камине поднялись выше. В доме было тихо, и она подумала, что Дэймон, возможно, уже спит. После их поцелуя на прогулке он был внимательным и заботливым. Похоже, он специально не касался тем, которые могли ее разволновать. За ужином он напомнил ей о том, что она пообещала ему сходить завтра к доктору.
Она согласилась, хотя в этом не было никакого смысла. Ее прежний доктор сказал ей, что оставшиеся провалы в памяти вызваны действием лекарств и эти воспоминания могут уже никогда не вернуться.
– Хорошо, – ответила Виктория, приглушив звук телевизора. – Но что, если твои проблемы с памятью гораздо серьезнее, чем ты думаешь? Что, если тебя держали в плену не много месяцев, а несколько недель? Что, если ты действительно связалась с папой вскоре после своего исчезновения? Возможно, папа прав, и ты просто не помнишь, что сама ушла от Дэймона, потому что для тебя это было слишком болезненно. У Кэролайн сдавило грудь. Она всячески гнала от себя эту мысль. Может, причина была в том, что она по-прежнему любила своего мужа, а может, в том, что она просто хотела, чтобы ее сын общался со своим отцом. Или в обеих этих вещах.
– Если я бросила своего мужа, почему я не сказала об этом тебе? – спросила Кэролайн.
Виктория была ее наперсницей. Сестры были очень близки с тех пор, как их мать умерла от передозировки транквилизаторов пять лет назад. Они поддерживали друг друга и до этого, когда мать в течение долгих лет боролась с депрессией.
Дэймон тоже потерял свою мать, когда был совсем юным. У Кэролайн, по крайней мере, был отец. Лайам Макнилл, отец Дэймона, перестал общаться со своими незаконнорожденными сыновьями, когда Дэймон был ребенком. Он предпочел выполнять свои отцовские обязанности только по отношению к тем детям, которых родила ему его законная жена.
– В том семестре я была слишком погружена в свою курсовую работу. Возможно, ты ничего мне не сказала именно по этой причине, – предположила Виктория. – Или, может, ты не ввела меня в курс дела, потому что папа попросил тебя отдалиться от меня, когда ты решила выйти замуж за его противника.
Кэролайн не могла ответить на это ни «да», ни «нет», поскольку сама все еще терялась в догадках.
– Но я помню, что кто-то вошел в дом. И это был не Дэймон.
Должно быть, ее похитили именно тогда. Она лишь помнила, что в тот день ей было страшно.
– Тебя напичкали лекарствами, – мягко произнесла Виктория. – От транквилизаторов сознание затуманивается, и ты не можешь понять, что было наяву, а что тебе пригрезилось. Ты ни в чем не виновата, Кэролайн.
Ее доктор сказал ей то же самое, но от этого ее страх и гнев никуда не делись.
Прежде чем она успела согласиться со своей сестрой, на другом конце линии раздался детский плач. Кэролайн чуть не соскочила с кровати, но вовремя вспомнила, что ее сын находится в другом доме.
– Пора покормить Лукаса перед сном, – сказала Виктория. – Я пошла к нему.
– Жаль, что меня с вами нет, – ответила Кэролайн.
– Скоро ты к нам присоединишься. Береги себя, Каро. Желаю удачи.
Виктория разорвала соединение, и она почувствовала себя как никогда одинокой.
Завтра ей придется что-нибудь придумать, чтобы не идти на прием к доктору. Если ей не позвонят из полиции завтра утром, она сама отправится в участок. От того, что ей там скажут, зависит ее будущее. Если выяснится, что Дэймон сказал ей правду, она признается ему, что не помнит, бросила она его или нет, но знает наверняка, что ее удерживали в Мексике против ее воли.
Когда она вспомнила Дэймона, она сразу захотела его увидеть. Никакие транквилизаторы не могли заставить ее забыть, как она когда-то его любила. Жаль, что она не знает, насколько сильна была его любовь к ней до ее исчезновения. Она боялась, что, возможно, погубила его чувства к ней, когда скрыла от него, что у них есть сын.
– У меня есть простое решение для всех твоих проблем, брат, – сказал Дэймону его младший брат во время их разговора по скайпу на рассвете.
«Черт бы побрал эту разницу во времени», – подумал Дэймон. Гейб сидел в заднем дворике «Бердсонг Хотел», расположенного рядом с владениями Макниллов на Мартинике. Там было уже позднее утро. На ветках пальм за спиной Гейба пели экзотические птицы. Задний план напоминал картину в стиле поп-арт в розовых и бирюзовых тонах.
– Моя пропавшая жена вернулась домой. Она совсем меня не помнит. Ее отец хочет вышвырнуть меня из компании. Я обнаружил ошибку в новом продукте, который мы собирались запустить в производство. Наш старший готов все продать и выйти из дела, чтобы уделять больше времени своей молодой жене. – Дэймон сидел в небольшой комнатке для завтрака внутри кухни, где не было эха, и Кэролайн не могла услышать его из комнаты наверху. Также он выбрал это место потому, что оно находилось недалеко от главной спальни. Если Кэролайн выйдет из комнаты, он непременно об этом узнает. – А теперь объясни, как тебе удалось найти универсальное решение для всех моих проблем.
Гейб удивил его, позвонив ему этим утром, после того как Дэймон вчера вечером отправил ему сообщение, в котором спросил его, что он думает о возможной продаже «Транспарент». Их старший брат Джегер хотел, чтобы продажа состоялась и они смогли начать все заново и избавиться от давления инвесторов, которые всячески пытались установить свой контроль над компанией. Главным образом, этого жаждал Стефан Деграфф.
Дэймон пока не собирался сдаваться. Он был благодарен Джегеру за то, что тот управлял компанией, пока он искал Кэролайн. Но сейчас, когда она вернулась, Дэймон был снова готов переключить свое внимание на новую технологию, которую он сам разработал. Технологию, в которую он верил. Он не мог допустить, чтобы Стефан Деграфф сместил его с поста исполнительного директора.
– Поезжай в Нью-Йорк, – произнес Гейб таким тоном, словно этот ответ был очевиден. Обратись к новым родственникам и посмотри, готовы ли Макниллы сдержать слово и поделиться своими деньгами. Дедушка хочет, чтобы мы стали частью его семьи. Пусть он раскошелится и откупится от Деграффа, чтобы это доказать.
– Ты говоришь как баловень семьи. – Дэймон сделал глоток крепкого черного кофе. – Неужели у тебя нет ни капли гордости и ты готов просить подачку?
– Кто просит подачку? Деграфф продал бы собственную дочь, чтобы завладеть «Транспарент», хотя он очень богат. Твой новый продукт определенно стоит целое состояние. – Гейб пожал плечами. – Хотя, по правде говоря, я вложил в него деньги только потому, что мы с тобой родственники.
