— А что молчать? Ждать, пока он заявит, что из-за низкой эффективности заплатит вдвое или втрое меньше? По-моему, из-за этого и наезд Тополева. Платить не хочет.
— Валентина! — прикрикнул на нее Кубарин.
— Что, Валентина? Где моя доля?
— Заткнись.
— Нет, Вениамин Аркадьевич, не заткнусь. Мы сделали работу, извольте оплатить.
Котенко, естественно, поддержали остальные.
Кубарин усмехнулся, сменив гнев на милость.
— Деньги? Здесь ваши деньги. Антон! — крикнул он помощнику.
— Да, Вениамин Аркадьевич, — тут же вырос перед креслом помощник в костюме.
— Рассчитай людей!
Конов положил на стол кейс, открыл его и вытащил уже подготовленные, перевязанные резинкой стодолларовые пачки. Положил в ряд.
— Ваша оплата, господа. По тридцать тысяч каждому. Естественно, долларов.
Дабиев бросил взгляд на Кубарина, тот едва заметно моргнул. Мол, погоди немного, с тобой отдельно рассчитаюсь.
— По тридцать тысяч? — скривилась Котенко. — Но кто-то говорил о миллионе на всех.
— Я говорил, — повысил голос Кубарин, — но это окончательный расчет, то, что вы получаете, конкретная оплата конкретной акции.
— Мы так и будем частями получать?
— Можешь не получать, забрать потом всё!
Котенко взяла свои пачки, посмотрела на них, бросила в дамскую сумочку.
— Что дальше, уважаемый Вениамин Аркадьевич?
— А дальше, господа, по домам. Вы — пострадавшие на пожаре. Возможно, вашим здоровьем будут интересоваться медики, не исключено, что возникнут вопросы у правоохранительных органов. Посему вам, в связи с трагическими, — на этом слове он усмехнулся, — событиями, предоставляется отпуск. Это не значит, что вы не можете совсем покидать квартиры, это подразумевает: никаких загулов, пьяных дебошей, гульбы в ресторанах, пьянства с проститутками на квартирах.
Котенко рассмеялась:
— Вот это как раз меня касается. Никаких любовниц. Я не лесбиянка, Вениамин Аркадьевич.
— О тебе речи нет. В общем, вести себя, как подавленные горем рядовые граждане. Со СМИ в контакт не вступать, в сетях никаких комментариев, даже с соседями минимизировать общение. Это будет выглядеть естественно. Ведь вы пережили такой стресс. И в этом состоянии ждать моей дальнейшей команды. Ясно?
— Да куда уж ясней, — проговорил Воробьев, он уже запланировал хорошую пьянку со своим соседом. Теперь выходил облом. Хорошо, что соседа не предупредил о предстоящей гулянке. Но выпить он все одно выпьет. И плевать ему на запреты Кубарина.
— Это хорошо. Связь со мной прекратить. Только в крайних случаях звонить по второй линии. Повторяю, только в крайнем случае. Я же буду проверять вас. Как? Это мое дело. Всё. Сейчас ухожу я с помощником, затем с интервалом в полчаса остальные. Кто-то может выйти с Валентиной. Уезжать на маршрутках. Всё, до связи, господа.
— Счастливо, Вениамин Аркадьевич, — усмехнулась Котенко.
Кубарин резко развернулся:
— Ты чем-то недовольна, Валюша?
— Ну что вы, только, если можно конечно, пару минут тет-а-тет?
— Идем на кухню.
Она вышла из гостиной. Закрыла за собой двери.
— Что хотела? — спросил Кубарин.
— Почему ты так груб со мной, Веня?
— Ты другого времени для разборок не нашла?
— Это не разборки. Сейчас все разъедутся, и мы останемся вдвоем.
— Я должен уехать первым.
— Но ты же можешь изменить решение?
— Зачем?
— Мы останемся вдвоем, я очень хочу тебя. Все, что произошло, возбудило меня. Я сделаю тебе так приятно, как никогда не было.
— Ты в своем уме? Вам сейчас надо залечь на дно, а ты про секс. Какой, к черту, секс?
— Но я хочу.
— Перехочешь. Недалеко от тебя секс-шоп, купи себе имитатор, впрочем, у тебя наверняка полно этих игрушек.
— Значит, ты так со мной?
Кубарину невыгодно было ссориться с Котенко, и именно сейчас, а женщина, видимо, действительно возбудилась.
— Валюш, езжай, пожалуйста, домой, а я выберу время и заеду к тебе. Либо позову сюда.
— Точно заедешь или позовешь?
— Да. Ну, если только не возникнет ситуация, когда я не смогу это сделать. Но тогда обязательно позвоню. Ты же по приезде домой прими душ и как-нибудь сама сними возбуждение.
— Дай мне пять тысяч долларов, — неожиданно потребовала любовница.
Кубарин вздохнул:
— У меня только две тысячи с собой. В кейсе ничего. А зачем тебе деньги?
— Куплю себе резинового мужчину, — рассмеялась Котенко, — раз настоящий не желает.
Он отдал ей две тысячи, лишь бы отстала. И, окликнув помощника, вышел на улицу.
Они прошли до стоянки. Сели в «Лексус».
Конов спросил:
— Куда сейчас, Вениамин Аркадьевич?
— Домой.
— В поселок «Луч»?
Кубарин взорвался:
— А что, у меня еще есть дом?
— Извините.
— Не заработал еще на второй.
Конов про себя подумал: «Как же, не заработал! А на что коттедж в Черногории, бунгало в Испании, три студии в Болгарии куплены?» Но промолчал, зачем злить босса. Он включил передачу, развернулся на площадке и повел «Лексус» в коттеджный поселок «Луч» на окраине Московского района города.
Котенко, проводив взглядом Кубарина и Конова, зашла в гостиную, взглянула на Дабиева:
— Чары, мы поедем с тобой через полчаса.
Физиономия бандита расплылась в похотливой ухмылке:
— Конечно, дорогая. Я провожу тебя до дома, до квартиры, до постели.
— Губу-то особо не раскатывай!
Дабиев покосился на подельников, что ухмылялись в креслах:
— Я пошутил. Ты же женщина босса. Провожу до дома — и к себе.
— Это другой разговор.
Через полчаса из дома номер 16 вышли Дабиев с Котенко.
Он спросил женщину:
— Ты не хочешь поехать ко мне?
— Нет!
— Почему? Босс, как понимаю, отказал тебе.
— Мы поедем ко мне.
— О! Совсем хорошо, дорогая. К черту маршрутку, я вызову такси.
— Они сюда стараются не приезжать.
— У меня есть знакомый таксист, он приедет куда хочешь. Заедем в магазин, затаримся хорошим вином, коньяком, продуктами и…
Котенко прервала Дабиева:
