— Останавливайся у первого кафе, — распорядился начальник криминальной полиции.
В придорожной столовой их обслужили по высшему разряду, даже шашлык сделали из свинины. Еще бы, целый полицейский полковник пожаловал. Такому не угоди, и можешь закрывать кафе.
Пообедав, продолжили путь. Проехали мост, свернули направо.
— Теперь где-то сто десять километров на восток, — сказал Овсянкин.
— Ну да, — кивнул Гарин, — столько до Балаева, и там съезд на грунтовку в сторону реки.
«УАЗ» шел шустро. Колдобины и канавы особо не тревожили. Внедорожник преодолевал их с армейской легкостью. Это позволяло водителю выдерживать среднюю скорость в шестьдесят километров в час. Для данного дорожного безобразия скорость — сравнимая с гоночной на трассе «Формулы-1».
За разговорами, обсуждением ситуации, просчитыванием вариантов время прошло быстро. В 16.20 «УАЗ» остановился посреди деревни Луговая.
Офицеры вышил из машины, размялись.
К ним тут же потянулся народ. Все-таки полицейская машина и начальник с тремя большими звездами. Такового полицейского начальства в деревне еще не видели, только участкового лейтенанта, пока его должность не сократили.
— Здравствуйте, — обратилась к Гарину пожилая женщина, — ищите кого или порыбачить приехали?
— Дела у нас здесь, бабуля, — ответил Уланов и опередил ее: — Если есть какие жалобы, предложения, претензии, оформляйте в письменном виде с указанием конкретных данных и полного имени. Возьмем с собой, разберемся.
Старушка спросила:
— А ты, сынок, тоже в больших начальниках ходишь?
— Не похож?
— Да не особо.
— Это потому, что в штатском.
— А-а…
Гарин обратился к собравшемуся народу:
— Граждане, нам надо осмотреть территорию от деревни до реки. Просьба не мешать. Если кто-то что-то видел на этой территории в последнее время, просьба рассказать. Нет таковых? Тогда не мешайте.
Полковник подозвал Овсянкина:
— Миш, смотри тут, чтобы за нами не пошли.
— А пойдут, как остановить?
— Объяснись. Не поймут, пальни вверх. Это отбивает охоту.
— А не круто для деревни? Напугаем.
— Круто и нежелательно, поэтому сам найди способ остановить любопытных. А лучше поговори с ними о житье-бытье, собери жалобы, какие майор Уланов от широты души и не обремененный властью посоветовал написать местным жителям.
— Понял, Борис Борисович.
Сержант вступил в разговор с местными.
Гарин и Уланов пошли к реке.
— Смотри, Рома, роща.
— Вижу. Посмотрим поначалу берег.
Берег как берег, по реке заметно, что здесь глубина — несколько метров. Уланов прикурил сигарету.
— Хорошее место, устроить себе временный лагерь.
— Да.
В кустах послышался шорох.
Гарин машинально выхватил пистолет:
— Кто здесь?
— Эй, начальник, не стреляй, местный я. Иван Скрябин.
— Выходи.
Старик вышел.
— Ты чего тут делаешь? — спросил полковник.
— За вами шел.
— А что было сказано?
— Так разговор у меня к вам. Вы же ищете, кто на моторной лодке плавал по реке?
Офицеры переглянулись.
— Да, а ты что-то знаешь?
— Иначе не пошел бы следом.
— А чего тайком-то?
— А чтобы сельчане не заметили, потом вопросами достанут.
Гарин кивнул:
— Ну, рассказывай, что видел, что слышал.
— В общем, я рыбак, у меня сети тут недалеко стоят.
Уланов поправил:
— Не рыбак, а браконьер.
— Э-э, начальник, какой браконьер! Браконьеры раньше были. А сейчас ловлю, чтобы людям поесть что было. Бедствуют старики.
— Ладно, давай к делу.
Скрябин рассказал, как первый раз увидел неизвестных, показал место, где они ставили «УАЗ», где прятали лодку, где ночевали.
— О чем говорили?
— Поначалу выбирали место для машины, все сомневались, а не увидит ли кто из местных. Место Степан, так звали одного, предложил, а Василь, это другой, сомневался. Договорились, разгрузили мешки, рюкзаки. Василь еще сказал: «Мешок с «зажигалками» сразу возьмем или потом, как переславские определятся?»
Уланов переспросил:
— Василь точно сказал: «пока переславские определятся»?
— Точно.
— Дальше?
— А Степан ему: «Переславцы только для разведки, основную работу делать нам». И они, переславские, значит, не определят, где закладывать «зажигалки». В общем, разгрузились. У них была резиновая лодка с мотором, но слабеньким, спальные мешки, мешки с этими «зажигалками», рюкзаки. Я еще подумал: на хрена им столько «зажигалок» и чего их закладывать куда-то? Еще один спросил другого: «Докладывать шефу собираешься?» Тот ответил: «Перед отплытием». Потом они замаскировали лодку, отогнали машину в балку, ну я и ушел. Все ломал голову, что за Степан с Василием? Не рыбачить они приехали. Рыбаков я за версту чую. Зачем столько зажигалок, может, фейерверк задумали в «Заре» устроить, но тогда сразу и поехали бы туда. Короче, ни до чего не додумался. После, видать вечером, уплыли. А вот вчерась, когда пожар случился, они подъехали, когда тока сполохи появились. Спустили воздух с лодки, сняли мотор, скамейки, притащили сюда.
Офицеры находились на месте, где отчетливо были видны следы пребывания двух человек.
Скрябин продолжил:
— Ну вот, один другому и говорит, ну что, мол, Степа, дело сделано? Второй говорит что-то вроде, хорошо, что по плану. Интересно, как там, в Доме отдыха, отработает какой-то то ли Дабриев, то ли Дубаев, фамилия нерусская, я не запомнил, и его люди. Первый сказал: «А мне неинтересно. Хоть и повяжут там всех, свою долю мы получим».
Гарин спросил:
— Так и сказал, что если и повяжут всех, свою долю они получат?
— Да, слово в слово. Я гляжу, а сполохи все ярче, небо на западе просветлело. Первый, видать старший, говорит: «Разгорается клуб. Значит, Чары сделал дело». Или что-то в этом роде.
— Чары?
— Да, имя это запомнил. Туркменское имя. Я в Туркмении служил, за вином к трактирщику Чары бегали. Хорошее вино, свое. А фамилия его, они называли, то ли Дубаев, то ли Дабриев, не запомнил.
— Погоди, — прервал старика Уланов, — значит, этого Дубаева-Дубриева, или как-то так, звали Чары?
— Выходит, так.
