— Ну, конечно, ты же у нас Робин Гуд.
Роман прижал к себе Людмилу. Та начала противиться, но так, для проформы.
Она продолжала задавать вопросы:
— Звонил Гарину?
— Да.
— И что он сказал тебе? Почему именно к Лемехову направил, ведь раньше, насколько я помню, вы о другом месте работы договаривались.
— То было раньше. Гарин мне все объяснит уже завтра.
— Он что, приедет?
— Нет. Мы поедем в Балаев, а оттуда с ним на какой-то остров через деревню, которую отбили от бандитов, на рыбалку, на шашлыки, подальше от людей, поближе к природе. Кстати, Вахид обещал и сегодня лучший шашлык и лучший коньяк. Отметим подачу заявления в ЗАГС.
Людмила отстранилась от жениха:
— В Балаев?
— Да, а что?
— На рыбалку, на шашлыки?
— Ну да, а чем это-то тебе не подходит? Хоть развеешься немного.
— А жена Гарина тоже поедет?
— Ты о Тамаре? Поедет.
— Насколько помню, она твоя первая любовь?
Уланов достал пачку сигарет:
— Ты что ревнуешь, что ли?
— А если да, то это странно? А не странно будет, когда мы соберемся вместе, зная, чтó вас объединяло в прошлом? Там может прежняя любовь вспыхнуть с новой силой. Нет, конечно, ты вправе жить как хочешь, но тогда давай как-нибудь без меня. Езжай к своей Тамаре, а я останусь. Нет, я куплю сегодня же путевку в санаторий на два дня. Там есть такие, отдых в выходные дни. И от работы отдохну, и от городского шума, да и от тебя с твоей бывшей.
— Что ты мелешь, Люда?
— Вот я уже не говорю, а мелю. Скажи еще, несу полную чушь. Время для этого самое подходящее.
— Но это действительно бред.
— Спасибо.
— Люд!
Людмила оттолкнула Уланова, пошла на кухню. Роман вышел на балкон, выкурил сигарету. Когда вернулся, невеста сидела на диване, поджав под себя ноги и надув губы.
— Пироги на столе, там же молоко. Ешь, набирайся сил.
Уланов присел рядом с ней:
— Ты сама-то себя слышишь?
— Нет, я глухая.
— Не знал.
— А то что, не посмотрел бы на такую?
Роман не выдержал, вспылил. И Людмила впервые (поведение майора во время захвата ее родной сестры, о которой Людмила и представления не имела и которая являлась главарем террористической организации, не в счет) увидела Уланова в гневе. Он разразился такой тирадой, что зазвенели бокалы в шкафу. Говорил он минуты три, вернее, вещал, как с трибуны, доказывая всю нелепость поведения суженой. Когда он закончил и пошел опять на балкон, Людмила сидела на диване с широко открытыми глазами.
Затем вышла следом, встала за женихом.
— Ну ты дал, Рома, никогда бы не подумала, что ты умеешь так.
— Я и не так еще умею.
— А знаешь, ты убедил меня. Извини, я вела себя как капризная девчонка.
— Дошло?
— Капризная девчонка еще не означает полная дура.
— Дошло.
Он выбросил окурок прямо в мусорный ящик.
— Пойдем есть твои пироги и обсудим, что возьмем с собой.
Людмила вздохнула:
— Пироги, наверное, уже остыли.
— Ничего, они у тебя в любом виде вкусные. Может, через Вахида продавать будешь? Хотя, признаюсь, сказал глупость.
— Что-то сегодня мы слишком много глупостей друг другу наговорили.
— Бывает.
— Лучше бы не было.
— Значит, не будет.
Он поцеловал ее, и они прошли в кухню.
Поев пирогов и выказав восхищение талантом невесты на этом поприще, Уланов сощурил глаза:
— А не заняться ли нам приятным, дорогая?
— Сначала надо собраться.
— У нас на это будет целый вечер, да и собирать-то особо нечего.
— Как говорится, дорогой, — делу время, потехе час.
Уланов подошел к невесте, обнял ее.
— Предпочитаю на данный момент изменить поговорку — потехе время.
— Но…
Он закрыл ей рот поцелуем.
Поднял на руки, понес в спальню.
Людмила оторвалась от поцелуя:
— Бешеный, дай хоть душ приму.
— Хорошо, а я пока постель разберу.
Через двадцать минут они находились в кровати.
Интим продлился два часа.
Людмила, вся мокрая, наконец сползла с Уланова:
— Все, не могу больше.
— А еще ночь впереди.
— Не много ли будет? Так мы быстро надоедим друг другу.
— Ты еще представь, как будем заниматься любовью на природе. Я не знаю, что это за остров, но наверняка на нем есть небольшой песчаный участок. И мы с тобой на песке под шелест наплывающих волн.
— Ты, Уланов, сексуальный маньяк.
— Ошибаешься, я просто всегда хочу тебя.
— В душ, маньяк!
— О, мы пойдем вместе?
— Нет. Я первой.
Уланов вздохнул:
— А я-то уж подумал…
Людмила прервала его:
— Напрасно подумал.
Потом они собирались. Сложили в сумку спортивную одежду, прицепили палатку. Подумав немного, взяли и теплые куртки, все же осень на дворе.
Людмила спросила:
— Что приготовить из еды?
— Ничего. Возьмем хлеба, колбасы, консервов на всякий случай. Вообще-то на пикник пригласил Гарин. Значит, он и должен побеспокоится обо всем.
— Что-то я не слышу ничего о спиртном? Или на острове будет действовать режим трезвости?
— В Коринке самогон у Кузьмича возьмем, лучше любого коньяка.
— А о женщинах не подумали?
— Гарин пусть думает.
— Но он не знает, какое вино предпочитаю я.
— Понял. Купим вино, которое ты предпочитаешь, в магазине. Заодно надо будет сигарет прикупить, у меня одна пачка осталась.
— Надо бросать эту вредную привычку.
— Тебе, дорогая, кстати, тоже.
Так прошел день, наступил вечер.
Уланов прилег на диван.
Людмила вышла в гостиную:
— По-моему, кто-то собирался помочь кавказцам.
— Ах ты черт, — вскочил Уланов.
Посмотрел на часы.
— Без десяти семь. Успею. — Он достал из секретера трофейный пистолет, вставил обойму, передернул затвор, поставил на предохранитель.
