Бродерик взял розовую клетчатую сумку, которую принесла женщина из конюшни вместе с ребенком.
– Судя по всему, здесь ее вещи.
Интересно, о чем он сейчас думает? Он, вообще, сообразил, что это, возможно, его ребенок? Гленна с трудом представляла его себе в качестве одинокого отца.
– Что-то я не уверена, что хочу полагаться на здравый смысл незнакомки, которая просто оставила трехмесячного младенца в конюшне. Но, по крайней мере, мы знаем, питание какой фирмы покупать. И в любом случае наш долг – хорошенько о ней позаботиться.
Гленна поднялась по деревянным ступеням с девочкой на руках, слишком отчетливо чувствуя руку Брод ерика, которая по-прежнему покоилась у нее на талии. Какое-то время ей придется делить с ним этого ребенка. Ей не хотелось придавать этому слишком много значения, но она не могла перестать думать о том, каким партнером и отцом мог бы быть Бродерик. И эти мысли порядочно нарушали ее душевное спокойствие.
Бродерик мерил шагами общий зал особняка. Даже в этом огромном помещении он чувствовал себя загнанным в угол и не мог дождаться момента, когда Гленна вместе с ребенком к нему присоединится.
С ребенком. Девочкой. Флорой. Возможно, его дочерью.
Он пока не мог понять, как относится к перспективе стать отцом. И даже не мог представить, как это скажется на его потенциальных отношениях с Гленной, внимания которой он планировал добиваться, даже невзирая на семейный скандал. Когда он смотрел на то, как она держит эту малышку, внутри его бушевали чувства такой силы, что он даже сам не знал, что на такое способен. Но с каждым шагом, который он делал по ворсистому ковру, в его голове возникало лишь еще больше вопросов.
Казалось, все, что было в его жизни таким незыблемым, вдруг перевернулось с ног на голову. Утопая в ковре, он подошел к камину, где весело плясали языки пламени, бросая на все оранжевые отблески. Больше света в комнате не было – лишь на столе горела небольшая лампа. Любой посторонний, если бы зашел сейчас в комнату, счел бы, что здесь очень уютно и умиротворяюще. Но на деле здесь зашкаливало напряжение.
Бродерик нагнулся к камину и поворошил поленья. Одно из них с треском рассыпалось искрами. Бродерик огляделся, чтобы зацепиться за ощущение нормальности и стабильности этого дома. Над камином висели огромные лосиные рога – память о тех временах, когда этот дом принадлежал его прапрадедушке, а компания «Стил индастриз» была только основана. Тогда Аляска была дикой нетронутой пустошью. Высокий потолок создавал ощущение простора, даже несмотря на довольно тяжеловесную меблировку, но это не могло уменьшить вес забот, упавший на плечи Бродерика.
Он запустил руку в волосы и тяжело вздохнул, и именно в этот момент услышал звук открывающейся двери. Он обернулся – на пороге стояла Гленна с ребенком.
Черт побери.
Гленна всегда выглядела очень впечатляюще. Все то время, что он был с ней знаком, его восхищала ее красота и стройная фигура. А также цепкий ум и благородство, бывшее в ее характере. На всех уровнях, из которых складывалась ее личность, она была крайне привлекательна.
Но сейчас… Казалось, будто открылась какая-то мягкая, нежная сторона Гленны, которой он раньше не видел. Его сердце застучало как бешеное. Он даже не мог себе объяснить, почему так. Просто раньше ему никогда не приходилось иметь дела с женщиной, которая выглядела бы так.
Он почувствовал острое желание защитить и уберечь эту маленькую девочку, которая, возможно, была его дочерью. И саму Гленну.
Она негромко произнесла:
– Флора немного успокоилась. Думаю, когда мы ее покормим, она уснет.
Гленна уселась с малышкой в кресло-качалку, посмотрела на него и устало улыбнулась. Бродерик подошел к ней и уселся рядом на диван, коснувшись ее ноги. Даже несмотря на то что оба были в одежде, он тут же вспомнил гладкость ее кожи и ее миндальный запах. Ему захотелось наклониться к ней ближе.
Он собрался с мыслями и сел прямее.
– Все пришли к решению, что нам с тобой нужно поговорить. Обсудить ситуацию. Мы должны понимать, что именно происходит и какие есть варианты в зависимости от того, чей это ребенок.
Вдруг Бродерик понял, что сейчас должна переживать Гленна. Он настолько был погружен в собственные переживания, что совершенно забыл о том, как все это выглядит с ее стороны.
– Боже мой, Гленна, прости. Это, должно быть, очень болезненно для тебя. Как я понимаю, существует вероятность, что Флора – ребенок Грега?
Гленна нахмурилась.
– Я… не знаю. Мы переживали тяжелые времена. Я не могу утверждать, что этой вероятности нет. Но он никогда не упоминал ни о чем подобном.
Гленна посмотрела мимо него, на лесной пейзаж, висевший на стене. На ее лице на мгновение появилась тень усталости, но она сразу же овладела собой – умение, без которого невозможно было бы занимать должность ее уровня. Она снова посмотрела на ребенка, улыбнулась и слегка покачала маленькую девочку.
– Мне очень жаль, Гленна, – совершенно искренне произнес Бродерик.
– Мне тоже, – ответила она. – А ты сам? Я что-то не заметила, чтобы ты что-нибудь отрицал.
– Это возможно, – был вынужден признать Бродерик. – Я познакомился с Деборой Уилсон, когда она приезжала сюда собирать материал для статьи про трубопровод. Мы встречались несколько раз, ничего серьезного. Конечно, мы… э-э-э… предохранялись, но, как мы знаем, ничто не работает на сто процентов. Так что вероятность есть.
– Ясно. – Гленна задумчиво покачала головой.
Бродерик искоса поглядел на нее, пытаясь подобрать слова, он должен был ей кое-что сказать.
– Мы с Деборой виделись больше одного раза, но я был вынужден это прекратить после того, как однажды она расплакалась и сказала мне, что встречается с женатым мужчиной.
Были некоторые вещи, которых Бродерик не признавал. Даже когда отношения не были серьезными, он всегда хранил верность своей партнерше.
– И ты полагаешь, что тот женатый мужчина был мой муж?
– Я этого не говорил. – Бродерик аккуратно коснулся ее локтя, чтобы ее поддержать. – Я просто хочу сказать, что действительно есть шанс, что эта девочка – член нашей семьи.
Особенно теперь, когда две ранее враждующие семейные династии объединились в одну.
– И мы должны позаботиться о ней, пока это не прояснится, – кивнула Гленна. – Если это ребенок моего мужа и его мать отказалась от прав, то по закону я буду ее официальным опекуном. Поскольку если бы он был жив, то обязан был бы ее удочерить.
Гленна произнесла это абсолютно спокойно, как само собой разумеющуюся вещь. Она не испытывала ни гнева, ни отрицания – это было то самое внутреннее благородство, которым она так привлекала Бродерика. Но он знал, что сейчас с этим нужно подождать.
Гленна опять посмотрела на ребенка, наклонилась и поцеловала девочку в лобик, пригладив ее пушистые волосы. Бродерик почувствовал неловкость, словно случайно застал ее в какой-то приватный момент, не предназначенный для посторонних глаз.
