– Звучит очень здорово.
– Отец это придумал для мамы, чтобы почтить ее предков. Да и он сам был частично эскимосом.
Бродерик сел на диван и приглашающе похлопал по нему ладонью. Она слезла со стула и плюхнулась на диван рядом с ним, подобрала ноги под себя и повернулась к нему лицом:
– Это очень романтично.
– Мои родители были очень влюблены друг в друга. И мама на самом деле никогда не жила в иглу, она была из цивилизованной семьи. Ее родители были учителями, и сама она тоже. Мы всегда шутили, что мы одновременно и на домашнем обучении, и ходим в школу. – Бродерик посмотрел на Гленну.
– Я помню, как все были потрясены, когда она погибла, – сказала Гленна. – И как горевал твой отец. – Гленна опустила голову, показывая, что разделяет его боль.
– Ты разве была на похоронах? – удивился Бродерик. – Я совершенно этого не помню.
– Мы все там были. Вся наша семья.
– Спасибо. Я знаю, что твоих родителей все тоже считали большими романтиками. – Бродерик приглашающим жестом раскрыл ладонь, и Гленна положила в его руку свою.
– Наверное, и ты, и я думали, что наши родители останутся без пары до конца жизни.
– Ты так и планируешь поступить, да?
Гленна отвела взгляд.
– Моя жизнь и без того достаточно наполнена. Я занимаюсь работой и своей семьей.
Бродерик наклонился вперед, изучая их соединенные руки, а затем поцеловал ее пальцы.
– Не важно, кто окажется отцом Флоры, – это еще один знак, что нашим семьям нужно объединяться.
– Я хочу ее воспитывать вне зависимости от того, чьим ребенком она окажется. – Гленна сжала пальцы Бродерика и тут же отняла руку, свернувшись в клубок.
Бродерик прерывисто вздохнул:
– Ну так давай делать это вместе.
Его слова звучали слишком напряженно, и Гленна подозревала, что дело не только в ней.
– Ты серьезно хочешь использовать этот крючок, чтобы заставить меня уйти со своей должности? Чтобы тебе было проще занять пост финансового директора в объединенной компании?
– Нет конечно, – преувеличенно убедительно ответил он. – Просто раздумываю над вариантами.
Вариантами, ну конечно.
Гленна встала и вернулась на барный стул, зачерпнула ложкой тирамису и сунула в рот.
– Я правильно понимаю, что, если Флора окажется твоим ребенком, ты готов перейти на частичную занятость? Стать консультантом, все такое? – Она внимательно следила за выражением его лица. – Я так и думала, что нет. Тогда почему ты от меня-то именно этого ждешь? – Она грустно усмехнулась и вернулась к своей тарелке.
Бродерик собирался что-то ей ответить, но тут перевел глаза куда-то ей за спину. Гленна проследила за его взглядом и увидела за окном северное сияние.
– Мне никогда не надоест на это смотреть, – сказала она.
– Мне тоже. Наоми говорит, что именно поэтому мы должны выиграть тендер на трубопровод. Чтобы не позволить никому уничтожить красоту этой земли.
– Она права, – задумчиво сказала Гленна, затем посмотрела на Бродерика: – Как так выходит, что у нас столько общего, и при этом мы как будто порой на разных континентах?
– Не обязательно это должно так и продолжаться, – тихо и просто сказал он.
Может быть, он прав? Гленна подумала, что не так уж сильно их характер и отличается. Может, ей действительно стоит сделать шаг ему навстречу.
– Ну ладно, – сказала она, слегка откидываясь назад. – Я согласна.
На лице Бродерика отобразилось искреннее удивление, которое постепенно сменилось радостью.
– Серьезно? Нет, подожди, не отвечай. Не хочу, чтобы ты передумала.
Он в два шага подошел к ней и подхватил в объятия. Гленна засмеялась. Он посадил ее обратно на стул и прильнул к ее губам поцелуем. Гленна обняла его за шею, и тут воздух прорезал резкий звук телефонного звонка.
Бродерик с неохотой оторвался от Гленны и поднял трубку телефона.
– Да. Я понял. Хорошо, мы приедем. – Его лицо немедленно посерьезнело. – Есть новости. Одна хорошая, а вторая… я даже не знаю.
– В каком смысле?
– Хорошая новость в том, что полиции удалось разыскать Дебору и она по-прежнему готова уступить права на опеку семье отца Флоры.
– Так, а вторая?
– Пришли результаты теста. Но лаборатория отказывается их сообщать кому-либо, кроме ближайших родственников девочки. Поэтому нам с тобой обоим нужно приехать в клинику, и только там мы сможем это узнать.
Вот он, этот момент, когда все наконец решится. И их отношения тоже изменятся – теперь у кого-то из них появится преимущество. Осталось узнать у кого.
В следующие несколько часов Гленна практически не замечала ничего вокруг. Свет в приемной клиники был слишком ярким, а стулья – неудобными, но ей было все равно. Они с Бродериком за рекордное время собрали вещи, разговаривая ровно столько, сколько было минимально необходимо, и помчались обратно в Анкоридж. И вот уже полчаса торчали перед кабинетом врача в ожидании, пока их пригласят. У Гленны сводило желудок от волнения.
Бродерик ходил по комнате с Флорой на руках. Неужели всего несколько дней назад ему было так страшно брать ее на руки? Сейчас он держался так, словно нянчил ее с рождения, и девочке было вполне удобно.
Они оба сказали своей семье, что приезжать в клинику не стоит, и те отнеслись к их решению с уважением. Но невестка Гленны, Шана, оказалась проницательнее остальных и все равно приехала, и Гленна была искренне благодарна ей за поддержку. Гленна посмотрела сквозь стеклянную дверь на то, как доктор говорит по телефону. Почему они должны ждать, почему нельзя просто сообщить результаты и предоставить им возможность действовать дальше самостоятельно?
Гленна вздохнула, и Шана успокаивающе погладила ее по плечу:
– Ты точно готова узнать результаты?
– Ну а какой у меня выбор? – вздохнула Гленна.
На самом деле Гленна действительно не знала, как ответить на этот вопрос. С одной стороны, она безумно хотела, чтобы девочка осталась с ней. Но с другой, это будет означать, что то, что она считала любовью всей своей жизни, было фальшивкой. Несмотря на все те усилия, которые они приложили, чтобы спасти свои отношения после его первой измены… Хотя первой ли?
А если отец девочки – Бродерик, она до конца дней будет думать о том, действительно ли его предложение было искренним, или он просто хотел получить одновременно и заботливую мать для Флоры, и свободное кресло в компании.
Гленне хотелось поговорить об этом с Шаной, но она не могла заставить себя даже произнести вслух то, о чем думала.
– Я вижу по глазам, что ты о чем-то очень беспокоишься, – произнесла Шана. Гленна почувствовала себя так, как будто та видит ее насквозь. Шана обняла ее за плечи: – Береги себя, милая. Ты же знаешь, я тебя люблю как свою родную сестру, и, если что, знай, что я всегда буду на твоей стороне.
