Это стало для него частью семейной драмы. Он понял, что хотел бы, чтобы обе они оставались в его жизни вне зависимости ни от чего. Но он понятия не имел, как мог бы этого добиться. Побелевшее лицо Гленны, когда она поняла, что ее покойный муж действительно ей изменил, стояло перед его внутренним взором. Неужели теперь она сможет ему доверять?
Так что Бродерик не нашел ничего лучше, чем просто уехать из клиники, чтобы дать ей возможность побыть в окружении близких.
Он изо всех сил сжал перила, так что у него даже заболели ладони. Холодный ветер бил ему в лицо. Обычно пребывание на природе заставляло его голову проясниться, но сейчас ничего не помогало. Он сделал глубокий вдох, и ледяной воздух ворвался в его легкие. Ему хотелось бы стереть с лица Гленны это выражение невероятной боли, но он не мог ей помочь, как и не мог сделать Флору своей биологической дочерью.
Сильный порыв ветра чуть было не унес шляпу с его головы, но он успел ее перехватить. Он снова вздохнул и посмотрел вдаль, на мрачные горы. До чего же быстро все изменилось. Достаточно было всего одного предложения, чтобы все перевернуть с ног на голову.
Вдруг чья-то рука легла на его плечо. Он понял, кто это, даже не оборачиваясь.
Гленна.
Как она успела так быстро к нему приехать? Она убрала руку и встала рядом с ним на причале, тоже взявшись за ограждение. Ее фиолетовая куртка была плотно застегнута, на голове был капюшон, из-под которого выглядывали кончики волос.
Он произнес голосом, охрипшим от долгого молчания:
– А где Флора?
– Она с новыми родственниками. – Гленна указала на особняк Стилов.
– Почему ты пришла?
– Хотела посмотреть, как у тебя дела. Ты так быстро уехал, что мы не успели поговорить.
– А о чем тут еще говорить? И так понятно, что в ближайшее время к тебе лучше не приближаться. Разве не так?
Гленна поморщилась.
– Не совсем. Я не слишком хорошо себя чувствую, это правда. Но это не значит, что я не хочу тебя видеть.
Она очень аккуратно выбирает слова. Впрочем, не ему было ее судить – он ведь сам поступал точно так же, не желая брать на себя лишние обязательства.
– Ну, я рад хотя бы тому, что ее отец – не кто-то посторонний. Вы точно сможете о ней позаботиться.
Гленна положила руку в перчатке поверх его руки.
– Бродерик, мне правда жаль, что она не твоя дочь. Я вижу, что ты расстроен.
– Почему это? А вдруг я вне себя от облегчения? – огрызнулся Бродерик, хотя на самом деле отнюдь не чувствовал такой бодрости.
– Не прикидывайся. У тебя все на лице написано.
Но Флора была не единственным существом, боль от потери которого разъедала душу Бродерика. Он успел привязаться к самой Гленне, но теперь он знал, что все кончилось.
– Ну ладно, ты права, – с неохотой признал он, вспоминая, как заливисто девочка умеет смеяться. – Но я уверен, что ты прекрасно справишься с ее воспитанием. Ты взрослая и ответственная женщина. Моя помощь тебе совершенно не понадобится, – мрачно выговорил он, делая вид, что его все это не особенно задевает.
Гленна сперва удивленно приподняла одну бровь, но затем ее лицо стало маской спокойствия, привычной для собраний совета директоров.
– Честно говоря, я пока несколько ошарашена случившимся. И я не стала бы отказываться от помощи.
Неужели она всерьез рассматривает возможность воспитывать ребенка вместе с ним, даже несмотря на ту правду, которую только что выяснила?
– Но ты мне не доверяешь. Твой муж обманул тебя. Что бы я тебе ни говорил, ты все равно не сможешь доверять мне по-настоящему. А если так, то отношения между нами невозможны.
Гленна нахмурилась.
– Вот только не надо валить все на меня. Вообще-то это была твоя идея – построить отношения без эмоциональной вовлеченности. А теперь, когда я согласилась, ты готов бежать на край света. Или лететь.
– Что, ты теперь еще и мысли читаешь? – огрызнулся Бродерик. На самом деле она была во многом права, но это только еще больше бесило.
– Бродерик, я вообще не понимаю, чего ты от меня ждешь, – устало сказала Гленна.
Теперь, когда, казалось бы, он получил все, что хотел, он вдруг понял, что на самом деле хотел совсем не этого. Ему больше не нужно было домашнее партнерство или совместное родительство – он хотел получить ее любовь, всю, без остатка. Но Гленна любила человека, который ее предал даже после собственной смерти, и Бродерик не мог представить, что после этого она осмелится полюбить кого-то еще.
– Гленна, мы только мучаем друг друга. Ни к чему хорошему этот разговор не приведет.
Практически исполнив то, о чем говорила Гленна, он повернулся и почти бегом направился к самолету. Сел за штурвал и взмыл в небо, даже не задумавшись о том, куда полетит. Главное было – прочь.
Гленна чуть было не расплакалась, глядя, как самолет Бродерика исчезает из вида. Ее с таким трудом выстроенная эмоциональная защита рушилась.
Бродерик ее бросает.
Это было невероятно больно.
Как он может так поступить? Она была растеряна и не понимала, что теперь делать. Ее охватила невероятная усталость. За сегодняшний день она столько пережила, что, похоже, ее силы почти закончились.
Но она почему-то, даже несмотря на все случившееся в больнице, думала, что, если она поговорит с Бродериком, все наладится. Они что-нибудь придумают, и все будет хорошо. Один Господь знает, чего ей стоила эта попытка сразу после осознания предательства Грега. Но она все же это сделала.
А Бродерик даже не захотел ее слушать.
– Не хочешь пойти порыбачить? – из-за спины вдруг раздался низкий скрипучий голос.
Джек Стил?
Гленна обернулась, и действительно – на причале стоял именно он. Она даже не заметила, как он подошел.
Ее крайне удивило это странное предложение. Она повернулась на пятках; Джек во флисовой куртке стоял с двумя удочками в руках.
– Простите, сэр… Вы хотите, чтобы я пошла с вами на рыбалку?
– Ну да, – усмехнулся он. – Моим дочерям, например, нравится. Думаю, ты тоже быстро освоишься. – Он протянул ей одну из удочек.
– Я не возражаю. Меня просто удивляет, э-э-э… такой способ налаживать отношения. – Она нервно прикусила губу и покосилась на то место, где еще пару минут назад стоял самолет.
– Это говорит только о том, что ты совершенно не знаешь меня самого и членов моей семьи, – проворчал Джек. – Давай пройдемся немного дальше, а то здесь мой сын всю рыбу распугал. Потерпи немного, ладно? Это в конечном итоге будет полезно и тебе, и мне, и моему сыну.
Они медленно шли по деревянному причалу, шагая в такт. Яркое полуденное солнце поблескивало в воде. Гленна сухо рассмеялась:
