Рафаэль усмехается и идет к полю, бросив через плечо:
– Леа, смотри внимательно.
– Леа, Капюсин, – пробегая мимо нас и натягивая через голову майку, машет Квен.
Довольная Капюсин поворачивается ко мне, поигрывая бровями, и спрашивает:
– Ну что? Развернем плакат?
– Еще бы, – отвечаю я, провожая Рафаэля взглядом.
Делионы действительно не оставляют соперникам ни шанса. Рафаэль играет жестко, контролируя мяч и после каждого гола поглядывая с усмешкой в мою сторону. Кажется, будто на поле бегают только они втроем. Мы с Капюсин держим огромный плакат и орем во все горло, заслужив тем самым недовольные возгласы всяких девиц и счастливые взгляды Пьера. Наш учитель по физкультуре месье Бертран ходит вдоль поля гордый, как петух. В последней игре против премьера ЕС победный гол с подачи Рафаэля забивает Пьер. Как футбольная звезда, он срывает с себя майку и кричит:
– Капюсин, детка, это для тебя!
Капюсин, весело смеясь, на всех парусах бросается к нему, но останавливается, не добежав около метра.
– Нет, милый, сначала душ, потом обнимашки.
Пьер весело фыркает и подхватывает ее на руки. Она пищит, и стоящий рядом Квантан начинает громко хохотать.
– Ну что, больше не сомневаешься, стоит ли за нас болеть? – За моей спиной как привидение возникает Рафаэль, и я подскакиваю от неожиданности.
– Ты напугал меня.
– Я не специально, – ухмыляется он.
Капюсин и Пьер подходят к нам. Квантан, тяжело дыша, гордо смотрит на парней.
– Ну что, кузены, мы можем смело рассказывать нашим детям, что за все школьные годы ни разу не проиграли в турнире по футболу.
– Ни разу? – удивленно спрашиваю я.
– Ни разу, – качая головой, гордо отвечает Рафаэль.
– Конечно, ни разу, этот псих не умеет проигрывать, – усмехается Пьер, показывая пальцем на Рафаэля.
– Какие же вы красавчики! – кричит Капюсин. – Господи, это было круче всяких чемпионатов Европы, честное слово!
К нам подходит месье Бертран с широкой улыбкой на лице.
– Спасибо, мальчишки, наконец и мой класс показал класс, – и он ржет над собственной шуткой. Мы переглядываемся и тоже хохочем.
Капюсин достает телефон.
– Не могли бы вы нас сфотографировать? – просит она учителя.
– Конечно, мадмуазель.
– Пьер, встань слева от меня, Квантан, ты рядом с ним. А ты, Рафаэль, встань рядом с Леа. Леа, давай поднимем плакат.
– Генералиссимус Капюсин, – шутит Квантан, вставая на свое место. Рафаэль тоже подчиняется и подмигивает мне.
– На счет три, хорошо? – кричит месье Бертран. – Раз, два, три, скажите «устити»
[19]!
Он фотографирует нас. Это фотография становится потом самой моей любимой. Наша первая совместная фотография. Рафаэль стоит на ней очень близко ко мне и смотрит прямо в камеру с веселой улыбкой на лице, Квантан умудрился закрыть глаза и поэтому вышел очень нелепо. Пьер со своей фирменной усмешкой повернул голову к Капюсин, а та радостно улыбается с торчащими во все стороны светлыми волосами и красными щеками. Моя голова лежит на плече Рафаэля, и я не могу поверить в свое счастье. Он стоит здесь. «И он настоящий», – проносится у меня в голове в этот миг, который запечатлел телефон Капюсин, остановив мгновение, в котором мы навеки будем молоды и счастливы.
* * *
Парни, переодевшись, подходят к нам.
– Скажите, что вы сейчас не собираетесь репетировать, – унылым голосом произносит Капюсин.
– А чем бы ты хотела заняться? – интересуется Пьер.
– Тут ведь недалеко Марсово поле, – говорю я. – Давайте купим что-нибудь поесть и посидим там, сегодня такая хорошая погода, – и я поднимаю голову к небу. К такому голубому, красивому небу… Солнечный свет играет на серых османовских зданиях
[20], подчеркивая их красоту и оживляя. Париж в хорошую погоду становится таким уютным и теплым! Распускаются почки, и деревья в зеленых маленьких листочках стоят красивые и нарядные. Я не могу сдержать улыбки. Весна наконец пришла.
– Очередной пикник? – весело спрашивает Квен.
– Ведь нам нужно как-то отметить вашу победу, – не сдается Капюсин.
– Только в этот раз пьем холодное розе, – вставляет Рафаэль.
В ближайшем магазине мы покупаем вино, кубики льда, чипсы, орешки, багеты, разнообразные сыры, также пластиковые бокалы и штопор.
– В этот раз мы приехали на «Тесле» Квена, а у этого неудачника нет пледов, на чем будем сидеть?
– Сегодня так тепло, можно просто на траве, постелим пакет и разложим на нем еду, – предлагаю я.
Чем ближе подходишь к башне, тем отчетливее осознаешь, насколько она огромна. Мы выбираем солнеч-
ное место около пышно цветущей сакуры неподалеку от творения Эйфеля и садимся на траву.
– Какое красивое дерево, – говорю я.
Оно похоже на букет. На пышный цветущий розовый букет. Рафаэль срывает цветочек и засовывает мне в волосы.
– Как и ты, – произносит он.
Некоторое время спустя я сижу рядом с Рафаэлем, уткнувшись носом ему в шею, и признаюсь:
– Когда я не могу уснуть, я вспоминаю твой запах.
– И это помогает? – любопытствует он.
– Да, у тебя уютный запах.
Он улыбается.
– Уютный?
– Да, знаешь, как пахнет родная квартира или дом, а может, любимый сад. Ты приходишь туда и успокаиваешься, потому что чувствуешь уют.
– И ты чувствуешь уют во мне?
– Да, только не спрашивай почему, потому что я сама не знаю.
Он кивает и кладет ладонь мне на голову, а спустя минуту тихо шепчет мне на ухо:
– Мне тоже уютно.
Я улыбаюсь. Солнце приятно греет кожу, накрывая своим теплом, словно пушистым пледом. Я поднимаю лицо навстречу его ласковым лучикам и говорю:
– Этот миг похож на солнце.
Рафаэль с интересом смотрит на меня.
– И какой же он? Миг, похожий на солнце? – спрашивает он.
– Теплый, – пожав плечами, отвечаю я.
И он обнимает меня и шепчет:
– Очень теплый.
* * *
– Который час? – сонно спрашивает Капюсин.
