– Без пятнадцати шесть, – отвечает ей Пьер, – мы опять официально прогуляли оставшуюся часть занятий.
– Я думаю, после турнира никто не пошел в школу, – говорит Квен.
– Меня разморило на солнышке, – жалуется Капюсин, – давайте купим мороженого?
– На рю Клер есть итальянское кафе-мороженое, если, конечно, вам не лень идти минут пятнадцать, а может, и все двадцать, – говорит Квантан.
– Наоборот, мне кажется, нам стоит пройтись и проснуться, – усмехается Пьер. – Ты помнишь, где припарковал тачку?
Квантан кивает.
– Я уже попросил Этьена ее забрать, у него есть дубликат ключей, потом попросим его забрать и нас тоже.
– А кто такой Этьен? – спрашивает Капюсин.
– Наш водитель, – отвечает Пьер.
– Но ведь у вас есть машины, зачем еще и водитель?
– Он не совсем водитель, он следит за квартирой, его жена Селин нам готовит, стирает, глядит, они живут с нами.
– То есть вы живете не с родителями?
– Мы давно не живем с ними. Мы с восьми лет учились в закрытой школе и проводили с родителями только каникулы и иногда выходные. Рафаэль, правда, часто ездил домой, его родители живут в Швейцарии. Мои – в Штатах, а Квантана – в Англии, но мы дружная семья, честно, – заверяет Пьер. – Ну что, идем за мороженым? Рафаэль и Леа, поднимайте свои ленивые задницы.
Рафаэль швыряет в него куском багета и встает, подавая мне руку.
Рю Клер – широкая милая улочка, вдоль которой тянутся разнообразные маленькие магазинчики. Цветочные, сырные, сувенирные, мясные, они каким-то чудом уживаются друг с другом. Такие разные, они создают особенную, невероятно сказочную, атмосферу.
– Какие красивые розы, – мечтательно произносит Капюсин, – и вообще, какой сегодня чудесный день!
– А вон и «Аморино», смотрите, у них есть макаруны с начинкой из мороженого. Вы такие когда-нибудь пробовали? – спрашивает Квен.
– Нет, первый раз вижу, – отвечает Капюсин, и мы пристраиваемся в хвост короткой очереди.
Нам с Капюсин делают прелестные розочки на вафельном рожке, посередине бутона красуется маленькая макаруна, у меня – фисташковая, у Капюсин – клубничная. Парни берут мороженое в стаканчиках и несколько макарун на пробу. Мы садимся за два квадратных столика, Квантан подвигает соседний стул, устраиваясь сбоку, и довольно кивает:
– Макаруны весьма неплохи.
– Ты какие взял? – интересуется Пьер.
– Ванильную и манго.
– Мороженое тоже вкусное, – говорю я, пробуя фисташковый лепесток.
– Фисташковое нужно заедать шоколадным, – говорит Рафаэль.
– Я не люблю черный шоколад.
– Доверься мне, одна ложка фисташкового, после – шоколадное, – инструктирует он и сует мне в рот свою ложку. – Ну как?
– Правда, вкусно, – киваю я. – Как ты узнал об этом?
Он усмехается и пожимает плечами.
– Не знаю, как-то да узнал.
Я улыбаюсь. Мне нравится сидеть рядом с ним так беззаботно и спокойно, есть мороженое и наслаждаться его улыбкой.
– Пьер, я не пойму, ты купишь мне цветы? – недовольно спрашивает Капюсин, заставляя Пьера поперхнуться.
– Ты хочешь цветы?
– Конечно, и я сказала тебе об этом.
– Когда?
– Какие прекрасные розы, – нараспев повторяет Капюсин. – В эту же секунду ты должен был купить мне их, – серьезным тоном отчитывает она Пьера.
Мы с Квантоном и Рафаэлем не выдерживаем и смеемся.
– Но ты ведь даже не моя девушка, – пробует оправдать себя Пьер.
– О, поверь мне на слово, с таким поведением я не скоро ею стану.
Квантан истерично ржет.
– Господи, – выдавливает он в перерывах между приступами смеха.
Пьер хлопает его по спине и говорит, обращаясь к Капюсин:
– Без проблем, котенок, я куплю тебе самые лучшие розы.
Он встает и направляется к магазину. Квантан поднимается тоже.
– У нас за столом две дамы, – подмигивает он. – Какие цветы ты любишь, Леа?
Я замираю.
– Квен, ничто не может затмить алые розы, – поучительно говорит Капюсин.
Я качаю головой, стараясь развеять неприятные воспоминания, но те слишком ярко встают в сознании: начало дня Святого Валентина, Филипп провожал меня до дому с букетом алых роз. Он признался в любви и сказал, что хочет меня и приготовил мне сюрприз. Я просто не смогла сказать «нет». Я, влюбленная счастливая дурочка, забежала домой и поставила цветы в воду, любуясь ими. Это был мой первый букет от парня на день Святого Валентина… Алые розы… Ничто не может затмить алые розы… В горле начинает щипать.
– Леа, – окликает Рафаэль.
– Да, – отзываюсь я.
– У тебя есть любимые цветы? – заглядывая мне в глаза, спрашивает он.
– Я ненавижу цветы, – честно признаюсь я.
Он кивает и встает.
– Ты куда? – спрашивает Квантан.
– Сейчас вернусь.
Озадаченный Квантан снова садится.
– А мороженое и правда вкусное, – заполняя неловкую паузу, произносит он.
– Да, особенно вот это, как оно уже называется? – показывая на бело-вишневый шарик, спрашивает Капюсин.
– Аморено, – отвечает Квантан.
– Как кафе? – поднимая глаза, интересуюсь я.
Он улыбнулся.
– Нет, кафе – «Аморино», а мороженое – аморено.
К столику возвращается довольный Пьер с огромным букетом ярко-малиновых роз в руках.
– Я бы сказал, что, увидев их, сразу подумал о тебе, но все было абсолютно не так! – Он смеется. – Тебе они нравятся?
– Конечно, нравятся! – восклицает Капю. – Это самый прекрасный букет, который мне когда-либо дарили, Пьер. – Сорвавшись с места, она бросается ему на шею. – Я даже представить боюсь, какие букеты ты даришь своим девушкам, – шутит она.
– До этого момента я дарил букеты только женщинам своей семьи, – усмехается Пьер.
– Да? – недоверчиво переспрашивает Капюсин. – А их у вас много?
– Кузина одна, вот его сестра, мы в принципе семейство мальчиков… А так, ну бабушка, тетушки и мама.
– Значит, я – первая девушка? – серьезно спрашивает Капюсин.
Пьер неловко смеется.
– Да, первая девушка, отчитавшая меня за невнимательность, – подмигивает он.
Подходит Рафаэль, и все замолкают. Рафаэль останавливается у моего стула, возвышаясь надо мной, смотрит мне прямо в глаза своим глубоким таинственным завораживающим взглядом и кладет на стол черные, абсолютно черные розы. Мое сердце пропускает удар, а потом начинает биться часто-часто. Черные бутоны непривычны моему взору, но в них скрыто нечто таинственно-прекрасное. Я медленно перебираю пальцем лепестки, потом поднимаю голову и смотрю в эти темные глаза. Я думаю, что черные розы затмят алые. Сотрут с лица земли. Уничтожат. Я смотрю в глаза Рафаэля, теряясь в них, пропадая. Как в бушующем море, как в ночном небе без звезд. Они такие таинственные… такие черные… такие прекрасные.
