Пистолет у Лариона действительно был. Он едва сдерживал себя, чтобы не схватиться за оружие. А ведь мог бы разрядить в тупую башку Хворосту всю обойму.
— Не было корзины, — сквозь зубы процедил Ларион.
— А что было? Если хочешь со мной работать, то должен говорить мне все как есть.
— Как было?… Крепкий он, этот баскетболист. И удар у него мощный. Но корзины не было.
— А наехал ты на него чего ради?
— Деньги. Он мне конкретно торчит.
— Сколько?
— Триста штук зеленью.
— Значит, пришел за деньгами и получил в лоб, — с усмешкой проговорил Леша.
Ларион угрожающе глянул на него. Облажался он с баскетболистом, это да. Но ведь отомстил.
— А с деньгами что?
— Никуда он от меня не денется.
— Ты знаешь, чей он друг?
— Я знаю, что его менты замели. Убил он кого-то.
Ему очень хотелось сказать, что это он подставил Размолова. Но Леша ненадежен, может сболтнуть, поэтому надо молчать. А жаль. Так все удачно сложилось — и свет вовремя вырубили, и соседка Размолова на ночное купание вышла. Она в воду, Ларион за ней. Схватил ее, пережал рукой горло, и привет дельфинам.
— Ну да, замели. Но уже выпустили. Гроздьев отмазал.
— Да мне по фигу, если честно. В гробу я видел и баскетболиста этого, и майора.
— Триста штук не простишь?
— Нет.
На самом деле Ларион уже смирился с тем, что триста тысяч ему не видать, как своих ушей. Но не расписываться же перед Лешей в своем малодушии.
— Нравится мне твой настрой, — немного подумав, сказал Хворост.
— В работу возьмешь?
— Зачем тебе?
— Я же сказал…
— Некуда бедному податься? Везде засада?
— Ладно, пойду я. — Ларион поднялся, угрожающе глянул на Лешу.
Да, ему действительно некуда податься. Люди совсем озверели, не хотят делиться своим добром. С Хворостом Лариону повезло, а с Ренатом нет. И с другими может не сложиться. Менты за горло держат, тот же Хворост в затылок дышит. Одно неверное движение, и все — башка с дыркой или задница на нарах.
Но и унижаться ради теплого местечка Ларион не собирался. Не хочет Хворост по-хорошему, он решит с ним по-плохому. Не будет брать его под свой контроль, сразу пристрелит.
— Погоди. — Леша протянул руку, осаживая его.
Ларион остановился, но присаживаться не стал.
— Ну?
— Гну!.. Есть у меня одна работенка. Шестьдесят штук за голову. Десятку получишь сразу.
— Половину.
— Десять — это потолок. Пятьдесят ты уже забрал.
Ларион нехотя кивнул, со скрипом соглашаясь на кабальное условие.
— Работа несложная, сделаешь, заляжешь на дно. Есть у меня домик на побережье. Деревянный. В пансионате. Сортир на улице.
— Короче.
— Туда сейчас и отправишься. Отдыхай, загорай и не отсвечивай. А когда и кого, тебе скажут. Жди.
Ларион пристально смотрел на Лешу. Он видел в нем крамольное желание решить нестандартную проблему за его счет. Это успокаивало. Но чувствовалась в нем и гниловатая мысль. Сначала дело, а потом!.. Домик деревянный, в жаркую погоду сгорит как спичка, и выскочить не успеешь. Но это будет потом, после дела. А сейчас Ларион мог спать спокойно, в относительном комфорте, наслаждаясь воспоминанием о том, как трахал жену этого недоумка, считающего себя его боссом.
Яша открыл калитку своим ключом. Глеб глянул на него косо, исподлобья. Он мог бы сменить замки, чтобы Яша не вламывался к нему в дом без приглашения, но намеренно не стал делать этого. А то Яша еще подумает, что Глеб его боится.
Яша надвигался на него как грозовая туча. В какой-то момент Глебу показалось, что солнце заслонила тьма.
— Я тебя предупреждал? — спросил Гроздьев.
— Будь мужиком.
— Быть мужиком и смириться?
— Быть мужиком и набить мне морду. Вдруг получится.
— А если получится?
— Все равно будет так, как решила Олеся.
Глеб снова влюбился в Олесю. Новое ощущение смешалось со старыми дрожжами. Это был не просто крепкий коктейль, а вечное опьянение. Олеся вихрем вырвалась из прошлого и прочно заняла место в настоящем. Теперь ему никто больше не нужен. Только она, лишь с ней.
А Яша?… Трудно сесть на ежа, не уколов задницу.
— А что она решила?
— Мы теперь вместе.
— Ты предложил ей вариант с алиби, она согласилась, так?
— Я же вижу, что ты сам не веришь в эту чушь, — заявил Глеб.
— А если предложил?
— Нет.
— И Дашу ты не убивал?
— Пошел вон! — Глеб кивком показал на ворота.
— Что?! — Яша зверем глянул на него.
— Будь мужиком!
— Хорошо.
Яша только вид сделал, что собирался повернуться к нему спиной. На самом деле он готовил сокрушительный удар. Глеб его просчитал, вроде и приготовился, но Яша ударил слишком уж быстро, мощно и попал точно в «солнышко».
Дикая боль скручивала Глеба в бараний рог, но он лишь слегка склонился в поясе. Одной рукой держался за отбитое место, а другой подавал Яше знак, просил его немного повременить. Ему нужно было две-три секунды на то, чтобы прийти в себя.
— Я тебе Олесю не отдам, — насмехаясь над ним, сказал Яша.
— Сам возьму.
— Ты хорошо подумал?
Вместо ответа Глеб ударил Яшу. Просто махнул рукой, которой держался за живот. Кулак сжимать не стал, просто влепил внешней стороной ладони по лицу. А рука у него тяжелая, замах от всей души.
Яша не удержался на ногах, сел на задницу и удивленно вытаращился на Глеба. Нужно было идти на добивание, но Глеб позволил другу детства подняться и тут же пропустил прямой в челюсть. В голове зазвенело, из глаз брызнуло, но на ногах он устоял и врезал в ответ. Яша уклонился, но второй удар разбил ему нос. Только вот волю к сопротивлению он не сломал.
Глеб пропустил удар, ответил, снова получил. Из глаз его сыпались искры, голова плыла и кружилась, на ногах он держался, но запас прочности стремительно терял. Глеб уже почти падал, когда рядом громыхнул выстрел.
Он повернулся на звук. В глазах у него троилось, но сквозь мутные круги Глеб увидел Олесю. Она стояла и держала в руке револьвер с коротким стволом, направленный в небо.
Сквозь гул колоколов донесся ее голос:
— Гонг! Первый раунд закончился.
— Давай второй, — сказал Яша.
