— В Заполярье? — Галя усмехнулась.
— Медведи там белые.
— Медведи белые, а вы — загорелые. — Она кивком показала на дверь, за которой балдел Вензель.
— Ну так у нас там тоже лето. Короткое.
— Ладно лепить. Я же вижу, кто вы такие. — Галя зачем-то огляделась по сторонам.
— Какие такие? — осведомился Ларион и нахмурился.
— У меня муж тоже сидит.
— Ни за что?
— Ну, почему же? Есть за что.
— Вот и мы за дело срок мотали. Решили новую жизнь начать, а менты — собаки!..
— Я сама в милиции работала, — сказала Галя. — В паспортном столе. Пока мужа не посадили.
— Вот я и говорю, что менты все грехи на нас вешают, — заявил Ларион. — Кто-то там что-то натворил, а нас в розыск объявили.
— Разбираться с этим я не буду, — сказала женщина.
— Почему? — Ларион внимательно посмотрел на нее.
— Да все равно мне. Лишь бы человек был хороший. — Она снова кивнула на дверь.
— Это ты про Ваню?
— Про него.
— А я чем хуже?
— Не знаю. И выяснять не стану.
— Правильно. И не надо! А люди мы хорошие.
— Вот и живите себе спокойно.
— А ты пока тук-тук? — спросил Ларион и хищно сощурился.
— Это я тук-тук?! — От возмущения у женщины затрясся подбородок. — После того как менты мужа моего чуть до смерти не забили?
— А вдруг?
— Если ты такой пугливый, то давай, гуд бай! — Она махнула рукой в сторону ворот.
В это время открылась дверь, и на пороге встал Вензель в одних трусах, без майки.
— Ваню с собой забрать? — спросил Ларион.
— Ваню?… — Галя глянула на Вензеля. — Нет уж, пусть он остается, заявила она и потащила Вензеля за собой, на свою половину, чтобы он присматривал за ней и не давал скучать.
Ларион пожал плечами, глядя ей вслед. Похоже, этой дуре можно было доверять. Она могла таскать для них каштаны из огня. Если работала в полиции, значит, у нее остались там знакомые. Может, спросит, какие у ментов аргументы против них с Вензелем?
Еще неплохо было бы узнать, кто такая эта блондинка, которую они должны были вчера убить.
Глава 11
Сознание прорезалось сразу, как только отошел наркоз, но понадобилось еще несколько дней на то, чтобы Яша осознал себя в своей прежней сущности. Было время, когда он не понимал, что это за женщина сидит рядом и держит его за руку. Но при этом майор полиции точно знал, что любит ее.
Слабость в теле не позволяла ему подняться с кровати, зато голова уже пребывала в полном здравии. Да и Олеся на месте. Марина прибегала, поцеловала отца, сказала, что очень-очень его любит.
Но дочка уже ушла, в палате только он и Олеся.
— Ты же не уйдешь? — с надеждой спросил Яша.
— Если ты скажешь, то я еще раз на ночь останусь, — ответила она.
— А если не скажу?
— Ты уже это делаешь, — заявила Олеся. — Причем с успехом. Уговорил.
— Тебе нельзя оставаться с Глебом.
Увы, но Лариона взять так и не удалось. Опера землю роют, но пока никак.
— Почему?
— Потому.
Хвороста допрашивали, трясли, но так толком ничего и не узнали. Непонятно было, Ларион по своей инициативе пошел убивать Глеба, или Хворост его натравил. Заодно и на Олесю. Если первое, то переживать нужно только за Размолова, если второе, то за них двоих.
— Это не ответ.
— Я не могу тебе сказать.
— Почему?
— Не могу.
У Яши закружилась голова, и он закрыл глаза. Возможно, Хворост не при делах, но тогда Ларион мстит Глебу. В этом случае выходит, что Даша Аржанова — его рук дело. Значит, Глеб не виновен. Это плохо.
А еще хуже то, что невиновность Размолова не радует майора полиции. Более того, именно из-за своей подлой упертости Яша и оказался на больничной койке.
Это ведь он сам во всем виноват. Поздно хватился, подоспел в последний момент, когда Ларион уже готов был стрелять. Яша слишком торопился, поэтому замешкался с пистолетом. Всего лишь на мгновение, но Лариону этого хватило.
А ведь он, Яша, мог перехватить преступника на взлете, если бы хотел помочь Глебу. Но он не пожелал это делать, в результате сам себя наказал.
— Может, все-таки признаешься? — проговорила Олеся.
— В чем? — Яша всполошенно открыл глаза.
— В том, что наговаривал на Глеба.
— Я наговаривал? — От волнения его бросило в жар.
— Ларион задушил Дашу, пытался убить Глеба.
— Он пытался убить тебя! — выпалил Яша.
Голова снова закружилась, да с такой силой, что его едва не стошнило.
— Меня?
— Хворостов нанял Лариона. Тот должен был убить Глеба. А заодно и тебя.
— Ты в этом уверен? — откуда-то с гулкой высоты спросила Олеся.
Но Яша не смог ответить ей. Он стремительно терял сознание.
На ловца бежит зверь лесной, а на китобоя — морской. Ларион с ухмылкой смотрел на растерянного Лешу, который барахтался в воде.
— Ты думаешь, что тебе можно за буйки заплывать? — спросил он, наслаждаясь своим могуществом.
Хворост заплыл далеко, до берега метров сто пятьдесят, если не двести, и под рукой у него ничего нет. А у Лариона яхта. Он перекрыл ему путь к берегу. Писец, что называется, подкрался незаметно.
— Ты откуда взялся? — Хворост ясно осознавал всю ущербность своего положения, был близок к панике.
А ведь еще совсем недавно он казался себе самым умным, успешным, спортивным. Дом на берегу моря, утром вместо зарядки можно сделать заплыв по кристально чистой воде. Так все было здорово, и вдруг Ларион с гарпуном девятого калибра!
— Я не взялся, Леша. Я твоя совесть, всегда с тобой.
— Давай на берегу поговорим.
Хворост попытался обогнуть катер, но Ларион сдал назад, не позволяя ему выбраться из ловушки. А помощи со стороны ждать не приходилось. Утро раннее, берег безлюдный, к тому же пляжные зоны далеко в стороне. На спасателей надеяться глупо, а погранцы так близко вдоль берега не ходят. Если только охранник тревогу поднимет или жена.
— Я же говорю, давай на берегу, — в бессильной злобе прохрипел Хворост.
— Зачем тебе на берег? Я Мелентьеву не завалил, на тебя никто ничего не думает.
— Какую Мелентьеву? — Леша напрягся.
— А твою компаньонку. Ты ведь под шумок хотел ее убрать, да?
