Ларион с трудом поднялся с лежанки, сооруженной кем-то из этих самых бомжей. Ноги отказывались держать тело, но все же он смог устоять на них, потихоньку вышел в проулок, а потом и к городскому парку. За ним начинался частный сектор, в котором жил Вензель. Хватит ему кайфовать, пора браться за дело.
Каждый шаг давался Лариону с трудом, но злость очень помогала ему держаться на плаву. Она нацеливала бандита на Олесю, которая так подло его провела. Он поверил в свою фортуну, почувствовал себя неуязвимым, но эта сука жестоко посмеялась над ним. Пока он ее не убьет, счастья ему не будет.
Тишина в доме глубокая как пропасть, над которой светит и тихонько звенит одинокая звезда. Часы в комнатах электронные, они не тикают. Радио не слышно, телевизор не работает. Евгения молчит как золотая рыбка в аквариуме, смотрит на Яшу будто через стекло. Вроде бы и тянется к нему, но даже не коснется. Потому что нельзя. Между ними вода и стекло.
Со стороны кухни послышался звонкий щелчок. Яша повел ухом. Ему и самому надоел этот режим тишины, который наступил как будто сам по себе, стоило ему только закончить свой обход.
— Манометр, — объяснила Евгения. — Бак наполнился.
Мир, окружающий их, сразу как будто ожил. Где-то в отдалении закрутился барабан стиральной машины, за окном залаяла собака, а по улице проехала машина. Но Лариона не слышно. Нет его в доме. Яша уже обошел все комнаты и не нашел следов его присутствия. А ведь этот бандит просто не мог не наследить тут.
— Водоснабжение.
— Я понял, — сказал майор.
— Насос закачивает воду в бак, оттуда — в систему. Через фильтр, в который загружена соль.
— И в чем соль? — спросил Яша.
— В фильтре.
— Я в том смысле, зачем вы мне это говорите?
— Соль привозят в мешках. Леша заказал сразу полтонны. Приехала машина. Вместе с ней появился Ларион, взял мешок, занес его в дом, да так там и остался. Знали бы вы, как он меня напугал. Его не зовут, он приходит сам, так же незаметно, как некий хорошо упитанный пушной зверек. Это правильно, что вы обошли дом. Я могла и не знать, что Ларион здесь.
— Была у меня такая мысль, — сказал Яша.
Но Евгения как будто не услышала его и продолжила:
— Он и тогда меня ошеломил, а потом появился в моей спальне. Леша лежал в зале. Там было много людей, но Лариона никто даже не пытался остановить. Я вышла из душа, а он уже в постели. Это был самый настоящий кошмар. Я могла бы умереть от разрыва сердца, если бы не влюбилась в него как кошка.
В горле у Яши почему-то враз пересохло. Ему захотелось прокашляться.
— Он вас зачаровал, — сказал майор полиции.
— Каюсь, так оно и было.
— А потом взялся за Олесю. Думал и ее совратить.
— Да?
— Но с ней номер не прошел. Она в него стреляла. Он ранен. Я думал, что Ларион ушел к вам.
Яша приставил к дому Евгении человека, но бандит мог зайти во двор со стороны моря. Возможно, тут был и потайной ход, о котором Евгения не сказала.
— Ларион ранен? — Женщина задумалась, принялась размышлять над тем, как ей надо себя вести, радоваться этому известию или огорчаться.
— Не думаю, что серьезно, — сказал Яша.
— Почему вы так не думаете?
— Иначе мы уже нашли бы его. — Майор держал руку на пульсе событий, но пока что не мог писать победных реляций.
— Он может прийти ко мне.
— Это вряд ли, если я здесь.
— Вы уйдете, а я останусь.
— Запирайтесь на все замки, — посоветовал женщине Яша.
— Заперлась. Но вы же не верите мне. А если он все-таки придет? — Евгения не мигая смотрела на него, не просила, а требовала.
Яша понял, что домой она его сегодня не отпустит. Что ж, так тому и быть. Сопротивляться он не станет.
Забор новый, сплошной профлист, закрепленный на железных столбах. Ларион помнил, что давал Вензелю денег на это дело, и теперь увидел результат. Вот он, забор, стоит себе. Да только вот калитка заперта намертво, а звонка нет. Стучать в нее нельзя. Соседи вокруг, шум привлечет их внимание. Они позвонят куда следует, подъедут менты и повяжут его. Ларион не имел права давать им повод для радости, должен был жить и мстить.
Он махнул рукой, пытаясь привлечь к себе внимание, на этом его силы окончательно иссякли. Ларион потерял сознание, но удар о землю вернул его в чувство. Боль из живота разлилась по всему телу как горящий напалм. Руки не слушались, ноги тоже отключились, сознание угасало.
А это место совсем не подходило для лежки. Время хоть и позднее, но все равно его могли заметить случайные прохожие. Подумают они, что он пьяный, наберут ноль два или «Скорую» вызовут, что в общем-то совершенно одно и то же.
Ларион понимал всю ущербность своего положения, но ничего не мог поделать. Тело окончательно отказалось ему повиноваться. Он даже ствол не мог достать, чтобы застрелиться. Впрочем, жить ему все равно осталось совсем чуть-чуть.
Ларион терял сознание и чуть не плакал от обиды. Все из-за какой-то суки, с которой он так и не расплатился.
В чувство его привел ангел. Ларион видел его круглое, подернутое дымкой лицо, светящийся нимб над головой. Сам он лежал в сухом уютном облаке. Теперь ему было хорошо. Живот не болел. Ларион не чувствовал не только его, но и вообще всего своего тела. Ну да, откуда ему взяться в раю? Там же пребывает только бессмертная душа.
В руке ангел держал шприц и явно собирался делать укол. Неужели даже у души есть своя задница? Или это не ангел?
Ларион вдруг понял, что укол ему делает Галя. В одной руке шприц, в другой — ватка со спиртом, в зубах пластиковый колпачок. Облака никакого нет. А нимб — это свет из окна, которое она закрывала своей головой.
— Ух ты, глаза открыл!
Ларион не видел Вензеля, но услышал его голос.
— Юра, только спокойно. Это антибиотик, — сказала Галя, продолжая давить на поршень шприца.
— Чтобы заражения крови не было, — пояснил Вензель подельнику.
Ларион с трудом, но все-таки повернул голову. Он, конечно, совсем плохой, жизнь едва теплится в нем, но это вовсе не значит, что его можно держать за дурака. Ему известно, что такое антибиотики.
— Здорово, Ларион! — Вензель расплылся в улыбке.
— Оставь человека в покое, — сказала Галя.
— Нормально все, — выдавил из себя Ларион, чем, кажется, изрядно удивил ее.
Похоже, она считала, что он сейчас не способен даже говорить.
— Это хорошо, что мне нормально. Больно только будет, когда реланиум отпустит, — прошептал Ларион.
— Катька еще принесет.
Если Вензель хотел успокоить подельника, то явно зашел не с той карты.
