Ник не мог заснуть. Поэтому сначала он сидел на кровати и рассказывал Фрэнку истории из своего военного прошлого. Он читал в научной статье, что проговаривание вслух стрессовых переживаний помогает сделать их менее болезненными. Особенно если в качестве слушателя выступает собака. И поскольку Фрэнк внимательно слушал его без выражения осуждения в глазах, то Ник почувствовал, как боль постепенно отступает. Он разговаривал с собакой около часа и под конец почувствовал себя даже физически легче. Но спать Нику все равно не хотелось, и он вышел на улицу к бассейну посмотреть на переливающуюся в свете луны воду бассейна и подышать свежим воздухом.
Краем глаза он заметил, как открылась стеклянная дверь и из дома вышла Харпер в длинной ночной рубашке. Она направилась прямо к нему. В бледном свете луны она казалась неземным созданием. Легкий ночной ветерок колыхал ее рубашку, под которой проступал круглый животик. Она была настолько прекрасна, что у Ника перехватило дыхание. Она была богиней, которую он не заслуживал.
— Я тебя разбудил? — спросил он, когда она прикоснулась к нему. Он не был уверен, насколько крепко она спала, поэтому старался вести себя тише вблизи ее комнаты.
Она покачала головой и скорчила гримаску.
— У меня ноги свело! Я подумала, что если пройдусь, то мне станет легче.
Но Ник встревожился. Судороги были серьезным симптомом. Это он знал по опыту своей военной службы и тренировкам.
— Прогулка помогла?
— Не особенно. — Харпер начала перекатываться с пяток на носки.
Ник бросил на нее оценивающий взгляд.
— У тебя только с ногами проблема?
— Да нет, у меня еще и спина побаливает.
Ник поднялся. Вероятно, он был никудышным мужем, но в физиологии он разбирался. Он обнял ее за талию.
— Пойдем, я знаю, как тебе помочь.
Когда они направились к дому, Харпер прислонилась к нему и прошептала:
— Спасибо!
— Но я еще ничего не сделал.
— Нет, сделал, — сказала она и взглянула ему в глаза. — Ты рядом, и ты хочешь помочь. Я очень ценю это.
— Пожалуйста… — пробормотал он, чувствуя комок в горле. То, что Харпер Лейк благодарила его, это… это означало многое.
Они дошли до ее спальни, и он отпустил ее.
— Иди ложись. Я вернусь через минуту.
На кухне Ник налил горячей воды в грелку. Вернувшись в спальню, он положил грелку Харпер на спину, а затем присел на угол кровати.
— Какая болит сильнее? Положи мне ее на колени.
Она положила ему на колени правую ногу, и он начал осторожно разминать ее.
— В медицинских справочниках написано, что у беременных могут возникать судороги ног, поэтому удивляться не стоит. — Харпер улыбнулась, а Ник пожалел, что не может обнять ее и защитить от всех бед. Вместо этого он продолжил массировать ее ногу и спросил:
— А чего еще нам нужно ожидать, что написано в справочниках?
— О, многое, — ответила она, наблюдая за движением его рук. — По правде говоря, эти книги меня пугают.
Когда Элли была еще младенцем, он часто бывал дома в перерывах между военными командировками. Но практически всю беременность его бывшая жена Мелисса провела без него. Только сейчас он начал понимать, что упустил, и поэтому был решительно настроен разделять все трудности вместе с Харпер. Он принялся за ее вторую ногу, задавая ей попутно вопросы о ее ощущениях во время беременности. Харпер была приятно удивлена его вниманием.
— Сейчас уже все в порядке, — сказала она наконец. Ее глаза закрывались. Поэтому он еще раз провел руками по ее икрам, уже больше для себя, чем для нее, и накрыл ее одеялом.
— Спокойной ночи, — сказал он и целомудренно поцеловал ее в лоб. Затем неохотно направился к выходу.
— Ник?
Он не осмелился оглянуться, понимая, что его сила воли покидает его.
— Останься со мной. — Харпер подняла край одеяла приглашающим жестом. — Только на сегодня, останься со мной.
— Харпер, я бы остался, если мог. Но ты знаешь, что я не могу.
Она прикусила нижнюю губу, глядя на него растерянным взглядом.
— Это из-за твоих кошмарных снов?
Неужели она думала, что он не хочет оказаться в ее постели? Что он не мечтает о том, как он обнимает ее теплое тело?
— Ничто иное не может заставить меня отказаться от твоего приглашения.
— Я не боюсь твоих снов, — ответила Харпер.
— Но сон очень важен для беременных, — как мантру, пробормотал он известное ему утверждение.
— Только на эту ночь. — Харпер посмотрела на часы на прикроватном столике. — Или на ее остаток. Я буду лучше спать, если ты будешь рядом.
Ник понимал, что, прося об этом Харпер, сильно рискует. Именно она боялась того, что их отношения могут зайти слишком далеко. А теперь она просила его об обратном. У него сердце разрывалось от боли, когда он сказал:
— Харпер, я не могу. Ты знаешь, что я не могу.
Он все бы отдал сейчас за возможность лечь с ней рядом и пролежать так до утра. Если бы он смог вылечиться от этой болезни и безбоязненно спать рядом с ней, обнимая ее!
— Харпер, мне очень жаль!
— Хорошо, — ответила она. В ее глазах стояла боль. Боль, которую причинил ей он своим отказом, боль, которая сейчас разрывала ему сердце. Он усилием воли заставил себя подойти к ней, еще раз поцеловал ее в лоб и практически выбежал из комнаты.
* * *
Ник до сих пор не мог поверить в то, что Харпер стала его женой. Он терялся в догадках, почему он не встретил эту женщину раньше, ведь она уже два года работала в «Тейт армор». Если бы он бывал в офисе чаще, он мог бы познакомиться с ней там. Но им суждено было встретиться на костюмированном балу, где он не знал, кто она, а она думала, что он — это его брат-близнец.
Когда он увидел ее в первый раз, он забыл обо всем. Он видел только ее. Она прикрывала лицо золотой маской на длинной ручке. Она опустила ее вниз на пару мгновений, пока ела канапе. Никто этого не заметил, но не Ник, который пристально наблюдал на ней. Она была не просто красива. Что-то возбуждало его интерес к ней и не давало ему покоя.
А она тем временем наблюдала за ним. Это открытие ошеломило его…
Пару дней спустя, после ужина, сидя на диване в гостиной, он спросил ее:
— Ты помнишь, как мы встретились в первый раз?
— Никогда не забуду, — улыбнулась она.
— Ты думала, что я Малколм.
— Это мой разум принял тебя за Малколма, но мое тело думало иначе…
На него нахлынули воспоминания. Он вспомнил ее тело в своих руках.
— На тебе была блестящая золотая маска.
