Вот так они прокололись с планом побега. Но ведь и раньше уйти не было никакой возможности: Отрава видела, что некоторые солдаты наблюдали за ними, и попытайся троица улизнуть — сразу была бы поймана. Все же военные есть военные, бдительности они не теряли. А из крепости сбежать будет еще сложнее! Если только удастся обмануть или придумать другой план.
— Меня обижает твое недоверие, капитан! — сказала Отрава и повернулась к повозке, которую запрягали волом. — Но я принимаю твое приглашение. Хотя бы для того, чтобы дать тебе возможность передо мной извиниться.
Их разделили, поэтому в пути не было шанса даже взволнованными взглядами обменяться.
Черные стены Мираля угнетали уже издалека — наверное, не раз до сих пор служили стенами чьей-то тюрьмы. Пленников не связывали и никакой строгости не проявляли. Наоборот, сразу после прибытия усадили за стол в казарменной столовой и предложили простые солдатские угощения. На территориях военных гарнизонов рабов не было — ни бывших, ни настоящих, поэтому Лю с Наньей привели туда же и усадили всех за один стол. А потом появился и Кристофер, с которого заклинания сняли, но он до сих пор выглядел заторможенным.
Кадж не попросил бумаг госпожи, да они бы и не помогли. Наверняка он знал имена их бывших хозяев. Капитан просто задавал вопросы — ничего особенно значимого, будто приятельскую беседу вел:
— Почему же молодая госпожа путешествует? Как тебя родители-то отпустили, особенно на побережье Теплого моря?
Отрава отвечала с праведной обидой:
— Ты разве не видел моих рабов, капитан? С ними я и в Каменноземелье рискнула бы отправиться!
— Ну, это уж ты загнула, — смеялся тот. — Будь у меня такая юная дочка, я бы ее вообще из дома не выпускал, держал бы подальше от любой опасности!
— Вот потому-то Небесный Свет и не подарил тебе дочь! Чтоб не загноил ты бедное дитя в своих подвалах — подальше от опасностей!
— Справедливо. Где бывала госпожа, что видала?
Отрава перестала изображать возмущение, ударившись в воспоминания:
— Ситар — красивейший город, капитан! А сколько там прекрасных товаров! Я бы купила все — вот честное слово, да нести сложно. Но на обратном пути обязательно туда загляну снова! Ты бывал в Ситаре?
— Бывал, конечно. Только товары мою солдатскую душу не привлекают, прости уж великодушно. А в Ларницу заглядывала?
Новое название Отраву с мысли не сбило:
— Не довелось. Я до Ситара целый месяц у родственников гостила. Никак не хотели меня отпускать. Я ведь в начале зимы уже домой вернуться собиралась, а теперь жаль, что столько времени потеряла.
Если бы капитан спросил имена родни, то Отрава, не задумываясь, назвала бы Океана. Пусть проверяет, пока они новый план изобретают! Но он и не спрашивал, словно это не был допрос. Именно в таком же русле и протекал бы их разговор, не подозревай Кадж неладное. Через некоторое время стало казаться, что на том и разойдутся. Прямых обвинений не прозвучало, оснований для ареста не было. Как только Криса отсюда вытаскивать? Или капитан просто тянет время, пока его почтовики разлетаются по всем крупным городам, чтобы вернуться с ответными письмами?
Напряженное лицо Наньи подсказало, что все не так просто. Она только глазами указала в сторону, и через некоторое время Отрава смогла незаметно туда глянуть. В дальнем углу столовой сидел кудесник — будто дремал на лавке, закрыв глаза. Понятно, значит, они пытаются проверить, не наложено ли на гостей заклинание какое, внешность изменившее. И судя по гордому лицу подруги, ничего у них не получалось — ее магия была сильнее! Делали они это скрытно, значит, не хотели обвинять прямо и сомневались в своих догадках. С преступниками не церемонятся, а с подозреваемыми, особенно из благородных семейств, лучше без прямых доказательств не связываться.
— Ты прости уж меня, госпожа, — говорил капитан. — Просто мы долгое время разыскивали друзей нашего Криса — и так славно вы подходите втроем под его описание…
— Вообще не подходят, — отозвался Кристофер, который сидел за дальней стороной стола. — У тебя что-то с памятью, Кадж.
— Друзей? — заинтересовалась Отрава. — А что за друзья?
— Беглые рабы.
Отрава и Нанья фыркнули одновременно, Лю выпучил глаза — показал свое возмущение, как умел.
— Прости, госпожа, прости, — миролюбиво добавил Кадж. — Но меня вот что удивляет — все, кто видят Криса впервые, диву даются: или стоят с разинутыми ртами, как деревянные истуканы, или вопрос за вопросом задают. Впервые встречаю такое равнодушие к его персоне.
— А что в его персоне замечательного? — не поняла Отрава.
— Так… кровопийца же!
— К… кро…
Отрава подскочила на ноги, схватилась за сердце, а потом бессильно рухнула обратно, потеряв дар речи. Нанья качественно изобразила деревянного истукана с разинутым ртом. Лю посмотрел на обеих, потом удосужился хотя бы за голову схватиться. Надо задавать какие-то вопросы! О чем спросил бы человек, который думает, что кровопийц десять тысяч лет назад истребили?
— А он пьет кровь?
Кадж усмехнулся.
— Я тут сижу, если ты не заметила, — раздался холодный голос Кристофера. — Не обсуждай меня при мне.
Ну зачем его глаза так смеются? Если она расхохочется в ответ, то это делу точно не поможет.
— А ты пьешь кровь? — нелепо переспросила она. — Людей убиваешь?
— Конечно, нет. Как такое можно подумать?
Издевается. Ничуть лоска за это время не растерял. Вероятно, все это время он жил получше, чем они.
— Так ведь… из названия! — лучше разыграть дуру, чем начать смеяться.
— Названия редко отражают суть вещей. Вот вас называют возвращенцами, а вы не возвращаетесь.
Отрава кое-как сдержалась, чтобы не поморщиться. Он ошибается! Иракий помог ей вспомнить жизнь во дворце императора, и Великий Кудесник уже тогда знал, что она вернется! Как же хочется ему все это рассказать и посмотреть, как в серых радужках мелькает первое в жизни сомнение в своих теориях! Но помог ей Кадж:
— Как это — не возвращаются? Они ведь помнят…
— Капитан! — в столовую влетел запыхавшийся солдат. — Капитан! Там монах, срочно просит аудиенции!
Но в дверях уже показался клирик Камыш и раздраженно отодвинул его в сторону.
Вот и конец их легенде.
Лю уставился в тарелку. Нанья едва слышно завыла. Отрава взгляда не сводила с подходящего и усаживающегося за стол старого знакомца. Тот наверняка вернул ребенка родителям, когда все утихло, а потом и направился в Мираль. Вот такое предсказуемое последствие неверных решений. Странно, что Отрава не соблаговолила о них подумать раньше.
— Капитан, ты должен кое-что знать! Они самозванцы!
После этого повлиять на ход событий было невозможно. Кляпом рот затыкать ему было поздно. Он подробно, не теряя ни одной детали, рассказал обо всем, после каждой мысли дополнительно подчеркивая, что ко всем своим прочим недостаткам самозванцы еще и неверующие в Небесный Свет.
