Дамы предложили сопроводить меня к модистке, чтобы купить какие-нибудь наряды, и утверждали, что у нее точно есть пара хорошеньких готовых вещиц.
Но я отказалась. На Кароссе мода совершенно другая, поэтому смысла тратить деньги я не видела. И ходить по магазинам с незнакомыми дамами мне не хотелось. И так чувствовала себя не в своей тарелке.
За десять лет я многое успела забыть. Например, как пользоваться столовыми приборами. Весь обед я лихорадочно посматривала по сторонам, пытаясь угадать, какие столовые приборы надо использовать. Так разнервничалась, что почти не почувствовала вкуса еды, хотя суп из морепродуктов оказался очень вкусным и сытным.
Сидеть в четырех стенах не хотелось.
Мэр между делом обмолвился, что у него есть свой собственный пляж, который можно посетить в любое время. И это стало навязчивой идеей.
Океан манил меня. Стоило только во время полета появиться на горизонте этой ярко-голубой глади, и я уже не смогла отвести от нее взгляда. Сейчас мне больше всего хотелось увидеть океан поближе, коснуться его.
— Мы можем сходить на пляж? — поинтересовалась у Ниардо и, наверное, впервые за все время обратилась к нему сама.
— К сожалению, это невозможно.
— Но почему? Мэр сказал, что у него свой личный пляж. Мне ничего не угрожает.
Кажется, у Виттора на этот счет было иное мнение.
— Сандер не разрешит, — неожиданно ответил он, впервые вспомнив о том, что у меня, оказывается, есть муж, а я чужая жена.
Раньше наличие супруга мужчину не смущало.
— Это же совершенно безопасно. Почему он может быть против?
— Всему есть причины.
— Какие? — тут же поинтересовалась я.
Ответа не было.
— Вам лучше поговорить об этом с Сандером.
— Но его здесь нет. А я никогда не видела океана. Только на черно-белых картинках.
— Поверьте, у вас будет достаточно времени, чтобы привыкнуть к нему. Когда-нибудь вид воды станет внушать вам отвращение и даже ужас.
— Разве такое возможно? — не поверила я.
— Вполне. Ваш замок расположен на вершине утеса. Все окна выходят на океан.
— Мой замок?
Все последние десять лет у меня была лишь крохотная каморка за печкой. А тут целый замок. К такому сложно привыкнуть.
— Да. Фриастор, что на языке древних означает «Предрассветный». Удивительной красоты замок, достойный особы императорских кровей. Стены и потолок вручную расписаны великими мастерами, пол из мрамора, а окна подчас занимают целую стену.
— Красиво, наверное.
— Одно из самых красивых и древних сооружений Каросса.
— Понятно.
— Поэтому я не вижу смысла рисковать сейчас и отправляться на пляж.
— А в чем риск?
— Вам лучше узнать это у вашего супруга.
— А ракушки здесь есть? — неожиданно спросила я. — У нас в деревне имелась одна. Совсем крохотная, но очень дорогая. Говорят, если поднести ее к уху, можно услышать шум океана. Мистер Фирс за одну медную монетку разрешал послушать любому желающему.
Почти всем, кроме меня. Проклятая к такому сокровищу не допускалась даже за золотой.
— Смотря какие ракушки, — снисходительно отозвался мужчина.
— Знаешь, Виттор, — я впервые назвала его по имени и даже попыталась улыбнуться, — я была бы тебе очень-очень благодарна, если бы ты помог мне.
Не удается убедить словами, будем кокетничать. Если бы я только умела это делать!
Кажется, начало получаться.
Ниардо осмотрелся, тяжело вздохнул и кивнул, сдаваясь:
— Если только ненадолго. И при условии, что мы не будем подходить к воде. Это действительно очень опасно.
Пляж располагался за личным парком мэра и был огорожен от любопытных высоким забором и зарослями колючих вьющихся роз самых разных цветов и оттенков. Это не считая кучи охранников по периметру.
Туфельки я сняла почти сразу, подпрыгнула на одной ноге, затем на другой, а потом с наслаждением погрузилась в теплый белоснежный песочек, едва не мурча от удовольствия.
— Ох, какой он горячий, — прошептала недоверчиво, пошевелив пальцами ног.
— Осторожнее, — хмыкнул Виттор, забрал у меня туфельки и подал свободную руку. — Здесь могут быть острые ракушки, еще оцарапаешься.
— Думаю, что мэр позаботился об этом. Он наверняка печется о своей безопасности. Ох, — я посмотрела вперед и восторженно вздохнула, — как красиво!
Огромное оранжевое солнце медленно клонилось к горизонту, окрашивая спокойную гладь бухты в яркие цвета.
— Закат на Кароссе еще красивее. Бесконечный океан и невероятные краски. Все оттенки красного, оранжевого и желтого. Каждый закат и рассвет на острове неповторимы и уникальны.
— У меня будет возможность убедиться в этом, — произнесла я, медленно бредя по песку и приближаясь к прозрачным водам, которые словно шептали, моля подойти.
Странно, но песчинки, прилипшие к ступням, совершенно не причиняли дискомфорта, как обычные травинки и камушки, которые досаждали мне в деревне.
— В воду нельзя! — крикнул Ниардо, но поздно.
Я уже шагнула вперед, приподняла юбку, наслаждаясь мягким покачиванием волн, ласкающих кожу.
— Успокойся! — Я беззаботно рассмеялась. — Что мне может грозить здесь, на… ой!
Острая боль пронзила ногу до самого колена. Пальцы разжались, отпустили подол, который тут же оказался в воде, ткань окрасилась в более темный цвет.
— Что произошло?
Виттор тут же оказался рядом, прямо в обуви бросился в воду, подхватил меня на руки и вытащил на берег.
— Ракушка, — пробормотала я и поморщилась, почувствовав, как соленые капельки пробрались в открытую ранку. — Как глупо. Все-таки порезалась. А думала, что мэр все предусмотрел.
Изогнувшись, я увидела длинную, узкую, набухшую кровью полоску раны на стопе и тонкую струйку, которая медленно стекала по ноге.
— Нет, нет. Этого просто не может быть.
— Ранка совсем пустяковая. Так что можешь меня отпустить.
— Этого просто не может быть! — продолжал бормотать Виттор и быстро нес меня в особняк мэра. — Один шанс из тысячи. Невозможно!
Его тревога передалась и мне.
— Да что случилось? Ну подумаешь, ранка. Не умру же я от этого.
— Тревога! Трубите тревогу!
— Виттор? — Навстречу нам вышел пожилой кароссиканец, тот самый, который запомнился мне во время обряда. Его звали Гордиан Стенз, он считался первым помощником моего мужа. — Что произошло?
— Я не виноват… Я не думал, что так произойдет, — забормотал Ниардо, ставя меня на пол и отступая в сторону.
