— Что стала причиной смерти твоего отца. Мне казалось, что все наоборот.
Наверное, не стоило поднимать эту тему, но и промолчать я не могла. Надоело блуждать в потемках, натыкаясь на углы и набивая шишки. Так и угробить себя можно.
— Когда я родился, мама была очень плоха. Она почти лишилась сил и с трудом держалась. Отец поделился с ней своей силой, не дал угаснуть, но тем самым открыл связующую нить — поток, который уже нельзя было остановить.
— Что значит — нельзя?
— А то, что сила продолжала вытекать из отца и закрепляться в ауре мамы. Ты ведь видела ее, видела, какой она стала.
— Молодой и цветущей дриадой?
— Да. Отец скрывал от нас правду долгие годы, пока не стало слишком поздно.
Любовь до гроба, вопреки всему. Как мне это знакомо. Мои родители были такими же.
— Он очень сильно любил ее.
— И ушел в расцвете сил. А мама теперь истязает себя и живет затворницей.
— Мне жаль.
— Нам за все приходится платить, — отозвался Сандер, глядя мне прямо в глаза.
Вздрогнула и поспешно кивнула.
— Зарина довольно милая девушка. Из нее, должно быть, получится хорошая амери, — тихо произнесла в ответ.
Я очень старалась, чтобы голос звучал ровно и искренне.
— Наверное. — Взгляд мужа стал еще более пронзительным. — И ты готова дать свое благословение?
— А оно тебе нужно?
— Да, — вдруг ответил Сандер, сцепив руки перед собой. — Ты готова благословить меня на союз с Зариной?
Надо было сказать «да»! Надо было. Но я сегодня явно не отличалась умом.
— Нет. Я не смогу.
— Почему?
Как избежать этого взгляда? Как укрыться, не выдав себя?
— Не заставляй меня, Сандер, — ответила ему, встав, подошла к окну, обхватила плечи руками. — Не заставляй произносить это вслух.
— Что?
«Что люблю тебя!»
— Что ты мне небезразличен.
И снова тишина. Я спиной чувствовала его взгляд, прожигающий между лопаток, и ждала, как дурочка, ждала ответа.
«Ну скажи же что-нибудь! Скажи! Не молчи!»
Скрипнуло кресло, мужчина встал и подошел ко мне. Горячие ладони накрыли мои руки, притянули к себе.
— Тьяна…
— Я все понимаю, — прошептала, чувствуя, как от слез защипало глаза. — Только не надо меня жалеть. Это еще больнее.
А сама грелась в его руках, наслаждаясь мимолетной лаской.
Открылась, но страха не испытывала, стыда тоже. Так правильно. Пусть знает правду. Это все равно ничего не изменит.
— Если бы я только мог все изменить… если бы только…
— Мы не были теми, кто мы есть, — закончила я, отступила в сторону и вымученно улыбнулась. — Что будет дальше?
— Дальше? — Он на мгновение задумался. — Завтра ты отправишься в город под охраной и передашь сообщение императору.
— Но зачем? — растерялась я.
— Чтобы выиграть время.
— Для чего?
— Мы должны спасти твою няню и вывезти ее из Империи.
— Правда? Ты не шутишь? — Я подалась вперед, схватила его за руки, вгляделась в лицо, забыв, что пару секунд назад хотела держаться как можно дальше.
— Нет. Не только у императора есть свои люди на чужой территории.
— Ох, Сандер, спасибо тебе большое! Если бы ты знал, как я тебе благодарна!
Шершавая ладонь коснулась моей щеки, вызвав легкую дрожь.
— Пока не за что, — ответил мужчина. — Тебе стоило сразу все рассказать мне.
— Я не знала, могу ли тебе доверять. А потом стало страшно.
— И чего же боялась?
— Что ты не простишь…
— В этом нет твоей вины, — вздохнув, произнес Сандер и отступил. — А теперь отдыхай.
Он еще раз взглянул на меня и отступил, направляясь к двери. Сразу стало холодно и одиноко.
— Сандер! — выдохнула тихо.
Обернулся — и я утонула в океане глаз, в которых зеркально отражались мое смятение и тоска.
— Эстрея сказала, что вы были вместе… Что ты любил ее. Это правда?
— Да, любил… или думал, что любил, — честно ответил муж.
— А сейчас?
— А сейчас прошло много лет, и все изменилось. Я больше не тот наивный мальчишка, которого легко обмануть и лишить здравого смысла.
— Эстрея думает иначе.
— Значит, ее ждет разочарование, — ответил Сандер, открывая дверь. — Отдыхай и набирайся сил.
— Спасибо, — прошептала едва слышно. Щелкнул дверной замок, и я продолжила: — За все.
Как сильно я устала, поняла, когда вошла в свои покои и осталась одна. На негнущихся, внезапно отяжелевших ногах подошла к кровати и упала на спину, раскинув руки, словно хотела обнять весь мир.
Надо было о многом подумать, многое проанализировать. Вот только сил на это совсем не осталось.
Я на секундочку закрыла глаза, только на мгновение, чтобы спрятаться от назойливого солнечного света, который проникал через окно, и неожиданно уснула. Не переодевшись, не искупавшись, даже элементарно не умывшись и не поужинав.
Проснулась резко.
Глубокая ночь, безумный крик чайки за окном, от которого кровь застывала в жилах. Можно было подумать, что это она меня разбудила, если бы не тревожное чувство, которое давило на грудь, сбивая дыхание. Внутри что-то заныло, предупреждая об опасности и грядущих проблемах.
Я села на кровати, поправила спутанные волосы и быстро огляделась. Может, кто-то проник в покои и потревожил мой сон? Но нет, я была одна.
В спальне стоял сумрак, лишь крохотные светильники горели по углам — единственные источники света. Двери на балкон были открыты, и оттуда лился свежий морской воздух, заставлявший зябко ежиться.
На столике у кровати — поднос с фруктами и уже знакомыми мне бротерами. Наверное, на тот случай, если я проснусь среди ночи и почувствую голод. Приятно, когда о тебе беспокоятся.
Но есть не хотелось.
Тяжело поднявшись, подошла к столику и налила в стакан воды, которую сразу выпила, пытаясь промочить пересохшее горло.
Какая же тревожная ночь!
Последние капельки влаги вылила на ладонь и протерла лоб, пытаясь окончательно проснуться.
А чувство тревоги не уходило — наоборот, все нарастало, грозя затопить сознание, затянуть в сети паники, свести с ума.
Я не сразу поняла, что когда-то чувствовала нечто подобное, — слишком растерянной и дезориентированной оставалась после сна. Только раньше это чувство было более мощным, тяжелым, невыносимым. А все остальное очень похоже.
