Ирил обошел друга и сел напротив.
— Я хочу понять, как он добился подобных результатов, почему выбрал и установил именно такие правила.
Они оба отлично знали, почему и для чего все это.
— Сандер, не надо. Только не сейчас.
— Знаю, что не сейчас, — ответил тот, выпрямляясь и потирая ладонью затекшую шею. — Но и забывать не намерен.
— Ты поэтому запретил потенциальным любовникам осаждать Фриастор?
— Потенциальным любовникам сейчас следует сосредоточиться на грядущей войне, а не на поисках путей в спальню моей жены! — отрезал мужчина.
Сорджи некоторое время изучал друга, а потом осторожно поинтересовался:
— Неужели это настолько серьезно? Неужели ради нее ты готов рискнуть всем?
— А ты? — глядя Ирилу прямо в глаза, спросил Сандер. — Ты на что готов ради той, которую любишь? Уже десять лет бегаешь от навязанных браков и отношений. Все пытаешься достучаться до ее сердца и не можешь.
За долгие годы друзья в первый раз подняли данную тему и теперь замолчали, не зная, как быть дальше.
— Да, я готов на многое, если бы мне только позволили, — кисло улыбнулся Ирил. — Но вопрос в другом. Ты когда успел влюбиться в эту девчонку?
Сандер вздрогнул, отвернулся, тяжело поднялся с дивана.
— Не знаю, — честно признался потомок Синего. — Когда-то мне казалось, что я уже любил, но ошибся. А сейчас эти чувства… они не похожи на прежние. Мне хочется спасти ее, защитить, скрыть от всего мира, сделать счастливой. Хочется, чтобы улыбка не сходила с ее лица, а в глазах всегда сияли радость и вера в завтрашний день. Мне очень многого хочется, но все так запуталось.
— И ты думаешь найти в записях прадеда хоть какую-то информацию? Но ведь сам кристалл подтверждает правила. Ты слышал его треск.
— Почувствовал. И не только я, — произнес Сандер, опершись бедрами о краешек стола. — Только в записях Крайгена откат описывается совершенно по-другому. Никакого треска и всего остального.
— Ты хочешь сказать, это было что-то другое?
Сандер неловко пожал плечами:
— Не знаю, но хочу понять. Кристалл не просто так отозвался, он что-то хотел сказать. Вот только что?
Сорджи задумчиво постучал пальцами по подлокотнику:
— Кто его знает. Ваш случай необычен. Вы оба слишком уникальны. Первый в истории сын дриады и единственная дриада с огненной кровью в комплекте с живительной магией.
— Тьяна не дриада.
— Потому что Эстрея не позволила ей стать дриадой. Не думал, почему жрица так поступила?
— Нет, — отрывисто бросил мужчина, явно не желая продолжать разговор, но сорджи был слишком дотошным и упрямым.
— Ты говорил с ней?
— Скорее, она говорила со мной, — грустно улыбнулся Сандер, вспоминая встречу, которая состоялась три дня назад.
— И как?
Он задумался, пытаясь разобраться в эмоциях, которые возникли после непростого разговора, и охарактеризовать их.
— Грустно, горько и противно.
Ирил кивнул, понимая, как тяжело сейчас другу.
— Чем больше я думаю, тем отчетливее понимаю, что боги жуткие шутники, — произнес сорджи и взглянул в окно. — Уже два часа прошло после отправки послания.
— Путь от порта до замка в среднем составляет два-три часа. Если передвигаться по земле.
— Ты ведь запретил им оборачиваться? — на всякий случай уточнил пернатый.
— Никаких оборотов на Кароссе! Не хватало еще, чтобы они народ перепугали. Их визит должен оставаться в тайне для всех жителей. Незачем нам разбираться еще и с этим. И так живем как на пороховой бочке.
— Как думаешь, что им нужно?
— Не знаю. В любом случае ничего хорошего, — ответил Сандер и вдруг застыл, развернувшись к выходу.
— Что? — Ирил тут же напрягся, подбираясь.
А мужчина уже спешил к двери. Легкий стук раздался, когда он взялся за дверную ручку.
Рывок и тишина.
— Сандер, — произнес Стенз, — прости за беспокойство, но тут срочно требуют аудиенции.
— Тьяна?
Его молодая хрупкая жена в легком дорожном костюме, с неуверенной улыбкой на губах и целым миром в глубине грустных глаз.
— Здравствуй. Разрешишь войти?
— Проходи, конечно. — Он тут же отступил в сторону, давая ей пройти.
Девушка шагнула вперед, но, увидев сорджи, замерла и тут же напряглась, словно готовилась дать отпор.
— Добрый день, господин Ирил.
— И вам не хворать, госпожа Тьяна, — отозвался тот, ухмыльнувшись. — Проходите, не стесняйтесь. Стенз, прикажи организовать что-нибудь съестное. У вас есть пожелания?
— Что-нибудь из морепродуктов и чай, — тихо отозвалась гостья.
— Вот и отлично. Вы присаживайтесь.
Ирил был сама любезность, что еще больше встревожило девушку. Каарх бросил на друга многозначительный взгляд. Он уже предупредил пернатого, что будет, если тот опять начнет доставать и нервировать его супругу.
— Спасибо.
Сандер закрыл дверь и взглянул на хрупкую фигурку жены, которая присела на самый краешек кресла.
Так хотелось обнять ее, притянуть к себе, утешить, пообещать, что все будет хорошо. Но он не мог. Пока.
— Простите, что помешала, — прочистив горло, начала Тьяна. Вид у нее был самый решительный.
— Что-то случилось? — поинтересовался Сандер, возвращаясь на диван.
— Это просто невыносимо — жить в неведении. Ты не приходил, информации мало, и она такая противоречивая. Неужели все так страшно?
— Война — это всегда страшно.
— Война, — прошептала она едва слышно, сжав кулаки. — Неужели этого нельзя избежать?
— Совсем скоро в замок прибудет посол от ящеров, — отозвался Ирил, внимательно наблюдавший за ней и отмечавший все изменения во внешности, которые произошли за то время, пока они не виделись.
Проклятие отступало, Тьяна не стала красавицей, выглядела серо и безлико, но отвращения больше не вызывала, особенно с этим таинственным блеском в глубине глаз.
— Ящеров? На Кароссе?
— Да. У них послание для меня от нового императора, — кивнул Сандер, недовольно нахмурившись. Он не хотел, чтобы друг упоминал об этом.
— Но почему ящеры?
— Империя сейчас под их властью, — ответил сорджи. — Ремаль отдал бразды правления своей матери, принцессе ящеров, а сам наслаждается титулом и медовым месяцем.
— Так это правда? — быстро спросила Тьяна, переводя взгляд на мужа. — Правда, что Ремаль и Этель сочетались браком?
