…Гораздо позже, с трудом восстанавливая дыхание, мы лежали в постели, вслушиваясь в грозу, которая бушевала над островом.
— Так будет каждый раз? — вздрогнув, спросила у мужа, когда извилистая молния разрезала пополам небо.
— Даже лучше, — чмокнув в макушку, усмехнулся он.
Его рука прижимала меня к себе, другая теребила волосы.
— Я про грозу, — покраснев, ответила ему и легонько стукнула по плечу.
Сандер тоже глянул в окно:
— Не знаю. Мы с тобой первые такие.
— Какие?
— Особенные.
Но этого показалось мало.
— Почему кристалл так себя повел?
— Жадное создание, — фыркнул он.
— Кто? Я?
— Нет, — рассмеялся мужчина, чмокая меня в нос. — Кристалл. Завеса снова увеличилась.
— Увеличилась? — не поверила я, снова посмотрела в окно, но там были лишь темное небо и всполохи молний.
— Да, благодаря нам. Нашей любви.
— Значит, твой предок ошибся.
— Не совсем. Ты же не обычная огненная. Я читал его дневник. Жена Крайгена пыталась убить его во время первой ночи. Она его ненавидела. Но не за то, что он лишил ее возможности иметь детей и высосал огненную силу. А за то, что ее заставили выйти за него замуж, увезли от развлечений столицы в глухомань. Ее ненависть разъедала кристалл, уничтожала его. Ни о какой любви там речи не шло.
— А потом?
— Мы всего лишь четвертая пара, Тьяна. Жена моего деда оказалась не лучше. Ненависти, правда, не было, лишь презрение.
— А Валенсия?
Сандер вздохнул:
— Она любила отца, хотя никогда не признается в этом. Очень любила. И не могла простить, что он не ответил на ее чувства, предпочел маму. Валенсия ведь появилась вскоре после моего рождения. Но я видел, что с ней было, когда отец умер. Тогда-то в ее жизни и появился Ниардо, что-то вроде попытки забыться.
— Выходит…
— Ни у кого из них не было шанса узнать о других возможностях подпитки кристалла.
— Но ведь возможность иметь детей кристалл отнимал, — возразила я. — И дальше будет отнимать.
Сандер провел ладонью по моему животу:
— У него все будет по-другому.
— А если нет?
Я не хотела своему сыну такой участи. И будущим огненным девочкам тоже.
— Мир меняется. Мы этим воспользуемся, — целуя меня в макушку, произнес Сандер и вдруг отстранился. — Бездна! Забыл!
— Что?
— Одевайся быстрее! — вскакивая с кровати, произнес муж.
— Сюда должен явиться хозяин комнаты? — кутаясь в покрывало, спросила я.
— Нет. Но надо спешить.
Процесс одевания занял пять минут. Сандер так спешил, что даже не дал мне посмотреть на себя в зеркало.
— И так красивая. Пошли быстрее!
— Куда?
— Тебя кое-кто хочет видеть, — шепнул мне Сандер на ушко, когда мы вышли в коридор.
— Кто?
Сейчас я совершенно не желала кого-то принимать и тем более с кем-то разговаривать. Больше всего мне хотелось уединиться с мужем в наших (какое замечательное слово!) покоях.
— А ты посмотри сама, — хитро улыбнулся Сандер.
— Опять говоришь загадками? Не надоело тебе? — насмешливо пожурила, стараясь не смотреть по сторонам.
Никогда не думала, что у нас так много слуг. И чего они улыбаются? Подумаешь, гроза.
— Нет. Это сюрприз.
— Сюрприз?
Энтузиазма в моем голосе не прибавилось, как и желания встречаться с сюрпризом.
— Тебе понравится, — обдавая горячим дыханием чувствительное место за ушком, шепнул муж, а я едва не застонала, почувствовав реакцию тела на эту близость.
Мне его было мало. Так мало, что даже не представляла, как проживу в разлуке.
Всего пара минут, и мы оказались у неприметной двери на втором этаже.
— Мне сюда? — переспросила с сомнением.
— Сюда. В более богатые покои сюрприз переселяться отказался.
— Даже так, — недоуменно пробормотала в ответ, взялась за ручку и открыла дверь.
Едва слышно скрипнули петли, нарушая неожиданно тягучую и волнующую тишину. В груди в ожидании чего-то невероятного, как сумасшедшее, забилось сердце.
Она сидела ко мне спиной. Крохотная, сгорбленная фигурка, несмотря на жаркую погоду, укутанная в шерстяную шаль, некрасиво распушившуюся от времени и многочисленных стирок. Седую поникшую голову покрывал черный платок с мелкими белыми цветочками.
Но я сразу ее узнала. С первого взгляда.
А дальше реальность смазалась, исчезла, потерялась.
Очнулась я на коленях перед креслом, прижимая морщинистые, изуродованные артритом руки к своим щекам и беззвучно заливаясь слезами.
— Нянюшка…
Ирил
Гроза за окном набирала обороты: сверкали молнии, дул сильнейший ветер, клонил к земле могучие деревья, разметал по острову листву и тонкие ветки, а от раскатистого грома закладывало уши.
Дверь в спальню была открыта настежь, и капельки дождя, насквозь промочив занавески, блестящей глянцевой лужей собрались у самого порога, наполняя воздух прохладной свежестью.
Сорджи пил.
Развалившись в кресле и привычно закинув ноги на низкий столик, мужчина потягивал дорогое вино прямо из бутылки и, зажмурившись, вслушивался в пение кристалла.
Хорошо поет, радостно и так ярко, что не почувствовать его невозможно. Даже обычные смертные ощутят его магию и ринутся в спальни.
Кажется, демографическая проблема для Каросса решена одним махом. Как и защитная. Ирил нутром чувствовал, как медленно, но верно граница увеличивается и крепнет, отгоняя морских чудовищ все дальше вглубь океана.
Ему это даже на руку, не так страшно оставлять здесь женщин, отправляясь на материк. Как в старые добрые времена, когда они с Сандером были двумя самоуверенными мальчишками, забравшимися в самое сердце Тьмы.
Ну что ж, надо признать, он ошибся в своих предположениях относительно огненной наследницы. Сорджи готов был прилюдно извиниться перед Тьяной. Конечно, если ей это нужно. Девчонка-то с характером, хотя и старалась выглядеть кроткой овечкой.
Легкий шум за спиной заставил мужчину поморщиться и, даже не удосужившись повернуться, недовольно произнести:
— Я же просил никого ко мне не присылать.
— И часто тебе присылают девушек в покои? — спокойно спросила Фриона, подходя ближе.
По правилам надо было встать, приветствуя женщину, но сегодня не тот случай. Дриаду сюда никто не звал, и проявлять вежливость сорджи не собирался.
