Впустую!
Серые тела поднялись с земли. Однако не успели схватить Вийона, который быстрее ветра повернулся и кинулся к двери. Челюсти первой твари щелкнули у его бедра, но вор выскочил за порог, захлопнул дверь и подпер ее плечом. Удар, который на нее обрушился, едва не выбил ему сустав из плеча. Дверь зашаталась, затрещали доски. Поэт схватил с земли большой камень, заблокировал им дверь и помчался к коню.
Из окна дома вырвалась серая тень. Огромный волчина выскочил на площадь, развернулся к человеку, замер, низко опустив голову, зарычал.
Вийон остановился. Как зачарованный глядел в желтые глаза зверя. Стоял, не смея сделать и шага, хотя недалеко от него бился у коновязи жеребец, ржал от страха. Позади поэт услышал треск разбиваемой двери.
Волк не выдержал его взгляда. Опустил голову, отступил. И тогда Вийон одним прыжком оказался подле него! Зверь рыкнул, прыгнул, целясь в горло человека, но вор воткнул в него снизу клинок чинкуэды – прямо в глотку. Волк заскулил. Всей тяжестью обрушился на Вийона, повалил его, залил кровью. Мощные челюсти щелкнули у лица поэта, задрожали и сжались в последних конвульсиях.
Дверь в дом с треском распахнулась. Волки мелькнули над порогом.
Вийон отвалил в сторону тело подыхающей твари. Сразу заметил горящие глаза и раскрытые пасти. На четвереньках бросился в сторону взмыленного коня, вскочил на ноги, чтобы запрыгнуть в седло. Ошалевший от ужаса жеребец мотнул головой, ударил передними копытами в грязь, встал дыбом, срывая узду, а потом бросился наутек.
В последний момент! В последний момент Вийон ухватил кинжал в зубы, а пальцы его сжали железное стремя. Конь потянул его за собой, по песку, камням и лужам, унося от ошалевших волков. Йопула и плащ вора порвались на лоскуты. Пока его волочило по земле, затрещали штаны и сумка. Вийон стиснул зубы и подтянулся выше.
Улочки предместья вдруг вскипели. Завыли волки, раздались крики и вопли. Вийону казалось, что испуганный конь несет его прямиком в ад. А потом подпруга порвалась. Жеребец свернул, отбрасывая Вийона прочь, и, освобожденный от тяжести человека, поскакал галопом в боковую улочку. Вийон ударился о каменный фундамент дома и замер в грязи, избитый, исцарапанный, истекающий кровью.
Однако он быстро вскочил на ноги. Смерть прошла недавно и по этому закоулку. На порогах домов, среди грязи и куч мусора, лежали оставленные волками трупы. Вийон побрел узкими улочками. Проходил мимо трупов взрослых, мимо мертвых детей, собак и скотины. Перепрыгивал лужи, в которых мутная вода смешивалась с навозом и кровью. Раз наткнулся на раненого волка. Тот действовал быстро, схватил его за рукав, но Вийон избавился от зверя двумя точными ударами. Шел дальше, кружа закоулками, прячась в пустых сараях и лавках при малейшем шуме.
Остановился внезапно, едва свернув в узкий проулок. Тут лежало пять тел. Четыре рослых прислужника в кожаных кафтанах и чепцах. И пятый… Кривой уродец, горбун, подергивающийся в грязи и навозе!
Вийон подскочил к нему одним прыжком. Горбун был еще жив, дрожал и хрипел. Волки его не пощадили. Лицо его было изуродовано, один глаз вытек, не хватало левой руки. Когда Вийон над ним наклонился, на губах горбуна вздулись кровавые пузыри.
– Я опоздал, – хрипел он. – Не преду-у-упреди-ил никого-о-о. Схватили меня… – кивком указал на прислужников. – Я не суме-е-ел.
Вийон заметил уже на одном из домов след от выцарапанной там римской цифры «ІІ». Получается, стражники поймали горбуна, когда тот оставлял предупреждение?
– Зве… Зверь придет сюда. Беги-и-и…
Вийон покачал головой.
– Сперва я должен узнать правду. Вызвали ли Зверя семеро ере… Добрых монахов из монастыря Сен-Роше? Это были они? Скажи, молю!
Горбун покачал головой, рассмеялся, плюясь кровью.
– Я… я их убил… Я обрек их на смерть много лет назад.
– Как это?!
– Полвека тому… Anno
[59] 1414… Я был звонарем… В монастыре. Семеро наших братьев и старый приор… Они были Совершенными. Открыли мне глаза на истину. Но все выплыло наружу. Узнал аббат… И священник Вальтер из Святого Назария…
Вийон замер. Тайна настоятеля, о которой говорил диакон. Не об этом ли шла речь?! Неужели Вальтер много лет назад приказал убить семерых Совершенных? Об этой ли тайне он упоминал при диаконе?
– Говори! – тряхнул он горбуна. – Расскажи все, молю!
– Аббат и священник боялись инквизиции… Хотели скрыть, что в монастыре появилась ересь… Шантажировали меня, и я от страха… выдал моих братьев. Указал место… Древо Умерших. Там они встречались.
– И что? Что было дальше?!
– Священник со слугами устроил на них засаду. Тихо перебили всех. Уби-и-или Добрых людей… Я не был та-а-ам, но знаю… Отрубили им головы. Похорони-и-или на месте. Меня отправили искупать предательство. И ничего не сказали инквизи-и-итору. Никто не знал…
– Отчего же ты искупаешь их вину?
– Некоторое время назад… пришла Марион… Она знала… Кто-то сказал ей, что я бы-ы-ыл… Совершенным. Восьмым из монастыря. Звонарем. Она сказала, что выдаст меня инквизиции, если я не помогу… уничтожить город… Мне пришло-о-ось ей помочь… в колдовстве. Объявился Зверь… Пото-о-ом она хоте-е-ела, чтобы я оглаша-а-ал Слово Божье… Чтобы я снова сделался Совершенным…
Вийон замер. Марион, господи, во что она влезла?!
– Эт-т-то было… – простонал горбун. – Я помогал в колдовстве… Но предупрежда-а-ал. Считал катаклизмы, чтобы Добрые христиане знали, чтобы остерегались и убегали. Искупал свое преда-а-тельство.
– Значит, это Марион привела сюда Зверя?
– Нет… не Марион… Ма-а-арион – служанка…
– Чья служанка?!
– Своего-о-о Господи-и-ина. Убегай. От него. Спасайся, Вийо-о-он…
– Кто ее господин?! – вор тряхнул горбуна. – Как имя Зверя?! Говори же, человече!
– Кто-то знал о моем преда-а-ательстве… Кто-то… Не знаю… Знали об этом настоятель и аббат… Но они мертвы. Знали слуги, но умерли… И кто-то еще узнал… Найди его… Найди и узнаешь… всё…
Горбун захрипел, затрясся. Скончался в луже крови и бычьего дерьма. В объятиях Франсуа Вийона, разбойника, вора и поэта.
* * *
К Древу Умерших он приехал вечером того же дня. Когда воткнул в землю лопату, почувствовал, как по спине его бегут мурашки. Осмотрелся, но осенний лес вокруг разрушенной часовни был пуст. Почти пуст. Он услышал хлопанье крыльев. На край стены уселся ворон. Смотрел на поэта непроницаемыми черными бусинками глаз.
Вийон вернулся к рытью. Выгребал листья из-под дерева и выбрасывал землю на растрескавшиеся каменные плиты старой часовни. Зарывался все глубже, копал широкую яму в том месте, где в земле не было камней.
На глубине два фута что-то заскрежетало под штыком лопаты. Из истлевших тряпок и остатков одежды Вийон вытащил пожелтевший череп.
