– Да, – уверенно подтвердила я. – Ты всегда мне приказываешь.
На миг его взгляд из хмурого стал ошеломленным, потом резко помрачнел.
– Это же в бою. А я говорю про обычную жизнь.
– А в обычной жизни ты со мной вообще никогда не разговаривал, – снова согласилась, искренне удивляясь собственному нахальству и вредному упрямству.
– Да, – еще сильнее помрачнел он, – так нужно было. Тогда я еще считал, что ее можно уговорить, переубедить, переупрямить, в конце концов! Сегодня ночью она сделала попытку сбежать, и это ей почти удалось… Как выяснилось, матушка носила на шее настоящие артефакты – два мага из ее охраны лежат в лазарете. Но хуже другое… У нее была почтовая шкатулка, и из нее отправлена чуть ли не сотня писем. Цитадель ищет, куда они ушли, но людей не хватает. Я хочу тебя попросить… откажись от отбора.
– А сам его отменить ты не можешь?
– Обязательно отменю. И претенденток разгоню. Но сначала уйди ты… по своей воле. Можешь устроить скандал, обвинить меня, устроителей, кого угодно… я со всем соглашусь.
– Так меня поэтому сегодня туда не забрали? – догадалась я.
– Нет. Просто после бала все еще спят, испытание начнется на закате.
– И какое?
– Сначала будет проверка, – нехотя выдавил принц. – Фрейлины заявили, что на балу некоторые невесты вели себя… не совсем достойно.
– А потом?
– Еще они устроили ночью состязание танцовщиц и выбрали победительницу. Теперь требуют, чтобы те, кто не танцевал, либо показали свое умение сегодня, либо ушли с отбора.
– Вот как. И кого, кроме меня, там не было?
– Троих. В их числе Аленсия. Она вернулась домой еще до полуночи.
– Значит, сегодня мне нужно там быть, – больше ни грана не сомневалась я. – А потом уйду. И даже уже знаю, кому устрою скандал. Но ты пока не рассказал, как дела у Эстена?
– Плохо. – Принц поджал губы, явно не желая ничего рассказывать, но я молча ждала, вдруг осознав, что больше не хочу быть просто напарницей.
Пусть у меня не будет любви, пусть строят козни все старые интриганки, но друзей я хочу иметь настоящих, без камней за пазухой и секретов, известных всем, кроме меня.
– Она с ним поговорила… очень жестко. Заявила, что ошибалась и вовсе его не любила. А обожает только меня и просит не мешать ее счастью.
– Он не выяснил – ее ничем не опоили?
– Все проверил, даже девушку на подлинность, – зло усмехнулся Ренд. – Думал, кто-то действует под ее личиной. Нет, это настоящая Сави, и зелий особых не пила, только успокаивающее. Мы забрали флакон, в цитадели проверят. И ее тоже – на воздействие ментала, хотя никто из них на такое не пойдет, с цитаделью договор подписывают.
– Значит, родственнички постарались… – задумалась я. – Или кто-то из фрейлин припугнул. Ведь кому-то из них наверняка пришло письмо. Ренд, а ты не знаешь, у вашей матери нигде не припрятаны деньги или драгоценности?
– Теперь знаю, – помолчав, неохотно произнес он. – Есть, и немало. Вернее, было до сегодняшнего дня. Мы с Гертом даже не ожидали. Впрочем, мы много о чем и подумать не могли. Ведь наедине с нами она совсем другая – добрая, нежная, веселая… и очень слабая. Едва на что-то обиделась – на глазах сразу слезинки, губы дрожат… мы в детстве всегда больше всего боялись ее огорчить. Я только в семь лет поднял бунт, и то после того, как увидел откровенные ухмылки юных лордов и услышал, как они меня дразнят.
– Мне рассказали, – тихо призналась я и вздохнула: – Недавно. Ренд, а что могут сделать ее друзья?
– Нет у нее друзей, – снова мрачнея, процедил он. – Только толпа прикормленных и подкупленных шакалов. Как только чувствуют, что попались, начинают лить грязь на всех и вся и сдавать бывших подельников. Гина… ты собиралась уйти на Харгедор? Это хорошее решение. Поживи там, пока мы их не выловим.
Мне хотелось напомнить командиру, что я тоже маг, воин и вполне могу кого-нибудь выловить. И даже очень хочу, потому что ненавижу именно этот тип людей – мелких, продажных и трусливых подхалимов.
Но тут на дорожке показалась торопливо идущая в нашу сторону горничная, и я смолкла, наблюдая, как изящно она управляется с большим подносом.
– Позволите? – кротко спросила девушка у меня, поднявшись по ступенькам в беседку, и премило улыбнулась принцу.
И все время, пока в ответ на мое позволение расставляла по столику посуду, резала торт и красиво раскладывала по тарелкам, – посылала Ренду чуть смущенные, но неотступные взоры.
Принц, полуотвернувшись, упорно рассматривал пруд и фонтаны, а мне очень ясно вспоминались приемы, на которых он сидел со своим бокалом, равнодушно поглядывая сквозь стекло на порхавших перед ним кокеток. В душе росла непонятная обида, смешанная с острым сожалением и горечью невозвратной потери, и постепенно врожденная ветреность новенькой служанки начала казаться не просто незначительным нарушением правил, а возмутительной наглостью.
– Приятного аппетита, – томно выдохнула горничная и, явно злясь на его равнодушие, послала Ренду последний, самый дерзкий взгляд.
А в следующий миг, тонко визжа от ужаса, уже летела над кустами, клумбами и дорожками к пруду, чтобы завершить свое путешествие в чаше дальнего фонтана.
– Гина?! – Напарник смотрел на меня так изумленно, словно никогда раньше не видел. – Это ты? За что?
А действительно, за что? Как объяснить принцу странную злость, вдруг ожегшую меня незнакомым огнем и заставившую на миг забыть о самообладании? Ведь учитель не раз твердил, что маг должен держать свои эмоции в кулаке и ни при каких обстоятельствах не позволять себе поддаваться чувствам. Исключения могли быть только для случаев, когда разум сам среагировал на заученную ситуацию.
– Меня же несколько лет тренировали, – буркнула словно нехотя, втайне радуясь найденной лазейке, – без раздумий и рассуждений мгновенно устранять всех, кто хоть чем-то показался опасным для напарников. А она вела себя слишком странно для горничной, вот и мелькнули какие-то подозрения. В такие моменты я действую неосознанно.
– Ну да, – пряча взгляд, кисло поморщился Ренд. – Этого они не учли.
– Кто «они»? – Вот теперь я чувствовала себя гончей, вставшей на след.
– Магистры цитадели. Эта горничная – одна из трех наблюдателей, – неохотно объяснил напарник.
– Зачем мне наблюдатели? Да не скрипи зубами, объясни нормально!
– Я не скриплю, – он почему-то не обиделся, а развеселился, – хотя объяснять мне никто не разрешал. Но так и быть: если что, скажу, что ты заставила меня силой. Когда начали выясняться некоторые планы нашей матушки, Стай собирался запереть тебя в цитадели. Однако потом согласился оставить здесь, если цитадель приставит к тебе постоянных наблюдателей.
«Вот оно что», – вновь задумалась я, краем глаза наблюдая за горничной. Магиня к этому моменту выбралась на берег, бытовым заклинанием высушила на себе одежду и, не оглядываясь на нас, удалилась, гордо задрав голову.
