Но добравшись до своих покоев, хохотали от души, и минуты через две я с изумлением ощутила, что бурлившие в сердце злость и обида на этих жалких людишек, разменивающих свою жизнь на устройство разнообразных пакостей и смакование чужих ошибок, растаяли бесследно. Осталось лишь холодное презрение да досада, что приходится тратить на них время, которое могла бы провести с большей пользой и удовольствием.
Быстро переодевшись и собрав в безразмерный кошель Стая все самые ценные и необходимые вещи, так как возвращаться в эту комнату больше не желала, в сопровождении магини отправилась в танцевальный зал. Именно там, как успел шепнуть по дороге Эстен, уже собирались претендентки и устроители смотрин.
– Гина, – Ренд, явно не случайно оказавшийся в проходном зале, кивнул магине и на миг придержал меня, – не хочешь уйти прямо сейчас?
– И порадовать милых фрейлин? Ни за что.
– Тогда дай знак, если будет трудно.
– Спасибо, – шепнула я, тронутая этим коротким, но очень емким по сути обещанием в любой момент превратиться из принца и хозяина отбора в верного напарника.
Но говорить, что надеюсь обойтись без его помощи, все же не стала. И не из детского упрямства или глупой гордыни, а ради бдительности.
Как сообщил Стай, маги, присланные цитаделью на поиски шпионов Ютенсии, уже обнаружили запрещенные здесь следящие амулеты в самых неожиданных местах дворца. В будуарах гостей и претенденток, в укромных беседках и даже в кабинете Альгерта. Кто-то влиятельный очень сильно желал быть в курсе всех событий, и мне почему-то казалось, что одной Ютенсии на подобное не хватило бы изворотливости и возможностей.
Разумеется, отпуская меня во дворец, наставник принял свои меры предосторожности и даже вооружил меня мощным амулетом. И очень убедительно потребовал вести себя во время испытаний так же осмотрительно, как на вылазке в поле. Да я и сама понимала, как ощутимо умудрилась насолить бывшей королеве, сама абсолютно того не желая. Но все же не понимала, как может женщина быть настолько жестокой и неуемной в своей мстительности, чтобы вместе с обидчицей наказывать собственного, вроде даже любимого сына?
В выбранном для выступления зале властвовали солнце, небо да ветерок, свободно врывавшийся в огромные, от пола до потолка, окна, затянутые, по южному обычаю, только причудливо-ажурными серебряными решетками. Рамы со стеклами в холода и непогоду выдвигались из полых простенков, искусно задрапированных пышными занавесями нежно-голубого шифона, почти сливавшегося цветом с небесами. Отполированный до зеркального блеска пол из редкого синевато-голубого мрамора отражал и окна, и высокий купол потолка, создавая у танцующих ощущение призрачности и полета.
Претендентки кучкой сбились у ближней стены, ожидая указаний, и я направилась к ним, поглядывая на устроительниц. Фрейлины уже бывшей королевы удобно расположились у стола, вокруг сиявшей праздничным фонариком леди Оттавии. Дамы с самым занятым видом рассматривали старые книги и амулеты, обмениваясь тихими замечаниями. И весьма правдоподобно делали вид, будто не видят идущих в их сторону магистров цитадели во главе со Стайном и Боуренсом.
Гордые своей маленькой победой, интриганки даже не подозревали, насколько зол на них мой учитель и как много у него возможностей устроить настоящие неприятности любому, кто забудет об уважении к цитадели и ее адептам.
Немного не дойдя до стола, Гесорт повернулся к нему спиной и очень учтиво обратился к нам:
– Прекрасные леди! Вы уже знаете, какие испытания ждут вас сегодня и кто на них настоял. Цитадели пришлось согласиться с этим правилом, прописанным в старинных рекомендациях для проведения отбора, хотя совет магистров не считает, будто юношеские заблуждения или печальные ошибки делают кого-либо из вас хуже других. Наоборот, известно много случаев, когда именно подобные неудачи молодости помогли людям понять свое главное предназначение и найти истинное место в жизни и настоящую любовь. И поэтому мы постарались сделать все, чтобы никому из вас не пришлось испытать ни злых насмешек, ни гнусных обвинений. И приготовили для этого абсолютно новый артефакт.
– Но лорд Гесорт! – возмущенно воззвала леди Оттавия. – У нас уже есть амулеты…
– Они давно устарели и подлежат переплавке, – перебил ее мой наставник. – А кроме того, бессовестно лгут. Вот, к примеру, по старинному закону фрейлинами могут быть лишь незамужние невинные девицы. И именно этими амулетами надлежит проверять это условие. Кто из вас готов испытать на себе лежащие на столе вещицы?
– Но этот закон уже отменен… – неосмотрительно попытался спорить кто-то из притихших устроительниц, но Стайн уже выхватил уверенным жестом у них из рук один из почти новых фолиантов и, полистав, сунул Оттавии под нос:
– Вот, переписано десять лет назад. Никаких изменений. И указов на эту тему тоже не было, мы проверили. Поэтому амулеты я изымаю, они принадлежат цитадели и выдавались придворному магу во временное пользование. А после того как во многих дворцовых амулетах и магических приборах обнаружены грубые следы неумелых и неправильных заклинаний Тлибера, все они нуждаются в замене либо в перезарядке.
Фрейлины и охнуть не успели, как невидимая сила собрала со стола все шары, браслеты и диадемы и ссыпала в ладони Стая. Магистр спокойно и невозмутимо распахнул взглядом возникший перед ним зачарованный кошель, бросил туда добычу и равнодушно отвернулся от стола.
– Мы установим тут особый магический шатер, – сообщил он претенденткам, сопровождая свои слова действием. – В нем имеется проверяющий кристалл и портальный амулет. Здесь вход, с той стороны – выход для прошедших испытание. Однако внутри есть и третья дверь, для тех, кто согласно старому правилу должен покинуть смотрины. Но сегодня через нее может уйти прямо домой любая претендентка, которой неприятна или оскорбительна эта процедура. Либо просто хочется отказаться от отбора и вернуться в свой дом.
– А как проверить, – пронзая Стайна полным ненависти взором, проскрипела Оттавия, – ваше новшество?
– Прошу! – Коварно улыбаясь, магистр сделал фрейлинам широкий приглашающий жест: – Ну, кто из вас желает войти первой?
Некоторое время мгновенно потерявшие смелость и высокомерие устроительницы переглядывались и очень красноречиво перемигивались, потом одна из них, леди Филиния, соизволила наконец хмуро осведомиться:
– А разве вы еще не испытывали свое изобретение? Зачем тогда нам зря тратить время?
– Чтобы проверить… – Помолчав пару секунд, Стайн закончил неожиданно жестко: – Насколько вы доверяете цитадели.
От прозвеневшей в этих словах ледяной ярости даже у меня по спине скользнул холодок. Фрейлины же и вовсе побледнели, словно, дернув за хвост безобидного котенка, вдруг обнаружили на его месте огромного королевского льва.
– Я пойду первой, – неожиданно заявила Карлотта Исхарт и решительно направилась к шатру.
Все замерли, провожая взглядами ее женственную фигурку в нежно-фиалковом платье, расшитом серебряными морозными узорами.
