И только из-за спешки не сразу заметила все чаще попадавшиеся полянки, затканные паутиной. Причем необычной, слишком обширной и плотной.
А когда я ее рассмотрела, то помчалась вперед еще стремительнее, попутно наращивая на свою сферу все новые слои защиты. Хотя моей броне не страшны никакие насекомые, даже измененные магией гиганты. Но ведь там могут быть дети, и вот они ничем не защищены от укусов. И мне оставалось лишь надеяться, что я успею взять их под свои щиты.
Заросли становились все гуще, и вскоре мне пришлось нехотя убавить скорость. Теперь я везде видела следы Ренда. Разрубленную или сожженную огненными жезлами паутину, останки необычно огромных пауков, разорванных магическими снарядами, и тщательно расчищенную тропу. Значит, он воспринимал этих насекомых как серьезную опасность, раз выбивал так скрупулезно, проверяя вокруг каждый кустик.
А чуть позже я нашла первую козу. Вернее, сплетенный из плотной паутины кокон и торчащие из него кокетливые рожки. Проверять, живо ли животное, у меня не было ни времени, ни желания, но дальше я пробиралась с удвоенной осторожностью и неусыпной бдительностью.
И они оказались нелишними: лишь внимание помогло мне не пропустить паучью атаку. Мохноногое войско рухнуло откуда-то сверху целой кучей, и по наружному слою сферы тотчас потекли мутные струйки клейкой жидкости. Она мгновенно твердела и начинала сжиматься, а я ждала, пока все твари истратят свои снаряды. А потом, разомкнув самый верхний щит снизу, подняла его края вверх, словно лепестки гигантского цветка, и мгновенно снова сомкнула, поймав всю стаю в запертую ловушку.
Крупные, словно кошки, пауки засуетились и забегали, как будто понимали, что это конец, но я не стала наслаждаться паникой хоть и мерзких и злых, но все же живых существ. Просто сжала щит до предела, запечатав их в собственную же паутину, и, оставив слабо шевелящийся тюк у тропы, двинулась дальше.
Через несколько минут тропа привела меня к рыхлой куче камней и песка, похожей на развороченный гигантский муравейник. Посреди этой кучи виднелся темный узкий лаз, наклонно ведущий куда-то вниз, и через еще не просохший песок четко, как надпись, тянулась цепочка следов от сапог Ренда.
Я узнала бы их среди сотен других отпечатков и ни на миг не усомнилась, что лучник сейчас там, под холмом. Почему он полез туда в одиночку, не дожидаясь помощи, я понимала с леденящей кровь ясностью. Для огромных пауков любые животные и даже люди – всего лишь корм, и сейчас главное – успеть найти детей и дать им противоядие, пока впрыснутый пауками яд не превратит бедолаг в пищу.
Я ни на миг не сомневалась, что прежде чем лезть в паучье логово, Ренд отправил собратьям вестника, и теперь меня тревожило лишь одно: почему никто из них до сих пор меня не догнал? Может, они нашли еще более опасных монстров и пока не успели сюда кого-нибудь отправить? Или отыскали детей в другом месте, а Ренд идет по ложному следу?
Торопливо открыв почтовый амулет, я написала послание учителю и для верности еще одно, на местную базу цитадели. Там стоит самый мощный почтовый артефакт, и правило дублировать в опасных ситуациях все послания никто пока не отменял.
А потом снова ужала свою сферу и головой вперед нырнула в паучий лаз.
Глава двадцать четвертая
Выкопанный в рыжей глине, перемежавшейся каменистыми глыбами, ход вился змеей, нырял под огромные валуны, почти отвесно поднимался вверх, петлял и снова вилял. Я давно создала путеводный светлячок, летевший впереди и озарявший бледным сиянием исчерченные паутинками стенки. И неоспоримые свидетельства правильности моего направления – останки безжалостно расстрелянных шестиногих хозяев этого места.
Только Ренд мог устроить тут такую дотошную зачистку, не оставив ни одного, даже самого махонького паучишки. Потому я ни грана не сомневалась, когда ход привел к пролому в каменной стене и сила зова стала отчетливой и почти непреодолимой. Меня тащило внутрь, как козу на веревке, и если до этого момента я еще слабо сомневалась в его чужеродности, тщетно надеясь на внезапное обострение собственной интуиции, то теперь обманывать себя больше не имело смысла.
Кто-то нагло заманивал сюда жертв, и было наивно надеяться, что Ренд не попал в их число. Разумеется, он носил мощные амулеты, и я даже приблизительно не знала, сколько их, но ментальные чары всегда стояли особняком среди других направлений магического ремесла. Еще никто не выяснил до конца, почему у одних магистров они сильнее, а у других до конца жизни слабы, как у учеников, и почему хорошо обученный эмпат может легко взять власть над толпой магистров, но иногда не в силах справиться с неумелым юным учеником.
И хотя учитель не раз предупреждал, что гильдия не позволяет своим собратьям в одиночку приступать к разведке и изучению подобных мест, – и даже настрого запретил соваться туда в одиночку, – теперь ничто не заставило бы меня повернуть назад.
За стеной открылся старинный подвал.
Огромный, низкий, со сводчатыми потолками, опирающимися на ряды толстых каменных колонн. А еще очень мрачный, запущенный и словно сетями затянутый полотнищами плотной, липкой паутины.
Но середина была очищена – явно магией огня. А под темной, закопченной стеной сидел на каком-то обломке Ренд и смотрел на меня холодно и осуждающе, как наставник, обнаруживший целую кучу моих грубых ошибок.
– Ну и зачем ты сюда примчалась? – сквозь зубы цедя слова, грубо и зло осведомился он. – У тебя своя важная работа, нечего бегать за мной, как собачка! Там щитовики без сил падают, а ты тут играешь в сыщика!
Все это было правильно… надолго уходить мне никто не разрешал. Просто волновалась за него… и хотела посмотреть, по дружбе… К тому же у меня два часа отдыха… а я пока истратила только половину…
Но вот такого обращения не ждала… да и не заслужила. И теперь он может больше не заговаривать ни о каком ухаживании, даже слушать не стану! А сейчас уйду, пусть сидит тут, сколько пожелает!
В душе стремительно вскипела смертельная обида, выплеснулась, накрывая меня штормовой волной, и я, вмиг утратив всю выдержку, резко развернула сферу и ринулась прочь.
Подальше от этого мерзкого места и не менее гадкого, грубого, несправедливого напарника!
Сфера вмиг преодолела расстояние до пролома, нырнула внутрь… и словно завязла в темной пустоте, двигаясь неспешно, будто в густом, осевшем меду.
– Ну что ж ты остановилась? – как кнутом хлестнул полный ядовитого презрения голос Ренда. – Не насмотрелась на меня?
Откровенное оскорбление вонзилось в спину раскаленным копьем, заставило сжать кулаки и стиснуть зубы. И ринуться в тоннель так яростно, как прежде не стремилась никуда и никогда.
И сфера наконец пошла вперед.
Медленно, с напрягом, но двигалась, все больше вплывая во мглу подземного хода. Светлячок почему-то остался позади, но я о нем и не думала, страстно, до зубовного скрежета желая вырваться из этого проклятого подвала.
