Он искоса посмотрел на свою жену и заметил, что она как никогда напряжена. Или ей не понравилось его присутствие, или она переживала, что что-то может пойти не так.
Пока Хелен развлекала детишек плюшевыми игрушками, которых привезла с собой огромную сумку, Хендрикс тихонько подошел к Роз.
– Привет, – шепнул он.
– Привет, – натянуто бросила она.
– Тебе не нравится, что я пришел сюда?
– Что? – Она глянула на него, а потом тут же перевела взгляд на Хелен. – Нет. Мне все равно. Это свободная страна.
– Тебе слишком жмут туфли? – пошутил Хендрикс, но Роз даже не улыбнулась.
– Хендрикс, сегодня мне позволено нервничать.
Только он прекрасно видел, что нервы тут ни при чем.
– Мама справится, не переживай. Пойдем-ка выпьем кофе.
– Не могу, – отмахнулась Роз, не сводя глаз с Хелен.
– Ты что, боишься, что, если моя мама не справится, твоей «Клоунаде» конец?
– Может быть, ей придет конец по другой причине.
Хендрикс не узнавал в ней прежнюю бойкую Роз.
– Даже если и так, то тут не будет твоей вины.
– Ошибаешься. Как думаешь, почему мне понадобилась помощь твоей матери? Уж точно не потому, что я думала, что дети придут в восторг от встречи с женщиной, которая, возможно, в декабре займет пост губернатора.
– Никаких «возможно», – машинально поправил ее Хендрикс, потому что не сомневался, что его мать добьется своего. В конце концов, он женился ради того, чтобы гарантировать ей переезд в особняк губернатора. – Разве ты пригласила ее сюда не для того, чтобы она принесла немного радости этим больным детишкам?
Роз закрыла глаза и тяжело вздохнула.
– Ладно, давай выпьем кофе.
Хендриксу хотелось узнать, что творится у нее на сердце. Он хотел узнать ее саму. Возможно, скоро их отношения пойдут на спад, но сейчас он не был готов отпустить ее.
Вместо того чтобы спуститься в местный буфет и пить едва теплую жижу, Хендрикс отправил сообщение своему водителю и попросил принести два стаканчика кофе из кафе «Старбакс», находившегося за углом, а потом отвел Роз в самый дальний уголок палаты.
Она смотрела в окно, а он смотрел на нее.
– Сейчас принесут кофе.
– Спасибо, – кивнула она. – Я не откажусь.
– Так мы будем говорить?
– Это была твоя идея.
– Но тебе необходимо выговориться. Роз, я не кусаюсь. Если ты хочешь поговорить, я тебя выслушаю. Если нет, давай просто посидим, пока ты придешь в себя. Тогда мы сможем вернуться к остальным, и никто не заметит, что у тебя был приступ паники или что-то в этом роде.
– Приступ паники? – всполошилась Роз. – Я выгляжу так, словно я в панике? О господи.
Неужели репортеры засняли это? Конечно, засняли. Они тут повсюду и…
– Радость моя, сделай вдох. – Хендрикс взял ее ладони в свои и начал поглаживать ее запястья, пытаясь понять, что он вызвал своим случайным комментарием. – Вдыхай. Еще раз. Роз. Посмотри на меня.
Она посмотрела на него, и в ее глазах отчетливо читался страх. Роз вцепилась в его руки так крепко, что на них наверняка останутся отметины, особенно от ее обручального кольца, впившегося в его указательный палец.
В палату вошел водитель Хендрикса с двумя стаканчиками латте, поставил их на столик и быстро исчез. Но Хендрикс не глянул на бело-зеленые стаканчики, потому что смотрел на свою бледно-зеленую жену, которая, если он не ошибся, была близка к тому, чтобы ее стошнило.
– М-м-м… – Как поделикатнее спросить свою жену, не хочет ли она обсудить положительный тест на беременность? – Тебе плохо? Может, позвать доктора?
Вдруг она в самом деле беременна? В его голове за секунду пронеслись тысячи разных мыслей. Но только некоторые носили тревожный характер. Другие не были столь неприятными. В них чувствовались какой-то восторг и надежда.
– О господи, нет! – воскликнула Роз. – Пожалуйста, не надо никого беспокоить. Я в порядке.
– Конечно-конечно, – прошептал Хендрикс и снова погладил ее запястья. – Но, может быть, ты скажешь мне, почему мы сидим в этом углу и не пьем горячий кофе, который нам принесли?
Роз выдернула свою руку и, схватив стаканчик, притворно улыбнулась:
– Видишь? Я пью.
– Видишь? – Он помахал рукой у нее перед лицом. – Я сижу здесь и все еще не знаю, что с тобой творится. Роз, мы женаты. Я касался самых интимных твоих мест. Я проделал с тобой больше недозволенных, развратных и греховных вещей, чем с кем-либо другим за всю свою жизнь. Прошлой ночью ты уснула в моих объятиях. Разве это не говорит о том, что я доверяю тебе? Что бы ты ни сказала, твои слова ничего не изменят…
– Я боюсь клоунов.
О боже. Теперь она выдала свою самую страшную тайну.
Хендрикс не рассмеялся. Хотя следовало бы. В клоунах не было ничего страшного. Особенно ко гда под макияжем одного из них скрывается твоя свекровь. Господи, Роз надеялась, что, нарядив Хелен в этот костюм, она избавится от своих страхов, но чем дольше она находилась рядом с источником своих страхов, тем хуже ей становилось.
– Ладно. – Хендрикс отобрал у нее стаканчик с кофе и, поставив его на стол, снова взял ее за руки. Словно он чувствовал, что она отчаянно нуждалась в том, чтобы ее удержали на месте, но не знала, как попросить об этом. – Признаться честно, я ожидал услышать что-нибудь другое.
– Не сомневаюсь, – криво улыбнулась Роз, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не расплакаться. – Я тоже от себя такого не ожидала. Знаю, звучит ужасно глупо.
– Нет, – решительно покачал головой Хендрикс. – Глупо держать все это в себе, когда я рядом. Радость моя, скажи, чем я могу тебе помочь.
– Держи меня за руки, – сдавленно попросила она.
– Я держу. И не собираюсь отпускать тебя.
– Я основала «Клоунаду», потому что мне хотелось перестать бояться. Я честно думала, что это сработает.
– Встретиться лицом к лицу со своими страхами – это правильный шаг, – согласился Хендрикс.
В его взгляде было столько понимания, что Роз не стала таиться и выложила все начистоту.
Она рассказала Хендриксу, как в восемь лет целых полгода не ходила в школу, потому что никто не смог запретить ей сидеть у постели умирающей матери.
Поначалу они еще пытались. Позвонила директриса школы и сообщила, что Роз сбежала. К счастью, отец обнаружил ее в больнице до того, как вызвали полицию, но требование воздержаться от подобных поступков только больше распалило ее желание ослушаться его и проводить свое время с матерью. Умение сбегать с уроков пригодилось ей позже, когда она связалась с парнями почти в два раза старше себя.
