— Нет, конечно же. Ты далеко не дурочка, Снежка. Хорошее пожертвование Тахирова ради успеха нашего маленького общего предприятия.
— Какого?
— Хочешь знать?
— Хочу. В договорах стоит моя подпись. Папочка якобы передарил их мне, а я сдаю в аренду… кому?
— Фирме, которая сдаёт помещение по договору субаренды другой фирме…
— Каков итог?..
— Расскажу самую малость. Например, чудесный цех по производству красной икры. Производят, закатывают, фасуют… Потом сбывают на рынке…
— У Тахирова?
— Не только. Но да, на его торговых рядах тоже. Долго рассказывать.
— Хорошая прибыль?
— Неплохая, во всяком случае. Так, мелочь. Но курочку по зёрнышку клюёт. Что-то ещё, Снежана?
— Это явно не всё.
Земянский вздохнул.
— Нет, конечно же. Ты хочешь забивать себе голову цифрами и схемами на ночь глядя? У тебя, между прочим, должен быть настроен режим, здоровое питание, прогулки на свежем воздухе. В общем, тебе всё распишут как надо.
Я встала, собираясь уйти.
Подойди сюда, принцесса. Давай-давай шевели своими ножками. Поцелуешь будущего мужа на сон грядущий. Я жду.
На деревянных негнущихся ногах я подошла к его креслу. Михаил обхватил мою талию руками:
— Ладно. Довольно на сегодня. Я провожу тебя к твоей спальне.
Земянский прицепился словно клещ, оглаживая кожу через ткань платья. В дверях спальни он остановился и, обхватив пальцами подбородок, повертел моё лицо:
— А всё-таки красивая ты, принцесса. Глаз не оторвать. Как только тебе станет полегче, лицо не будет выглядеть таким уставшим.
Он погладил меня по щеке:
— Надо бы ценить, что я с тобой ласков, внимателен и пока держусь на расстоянии, да?
Глава 42. Бес
У Земянского появилась новая служебная собака. Принеси, подай, отвези, договорись о встрече. Едва ли не ботинки начисти. Но если бы понадобилось, я бы и ботинки этой мрази начистил, смакуя в голове момент, как потом вдавлю свой ботинок в его холёную морду так сильно, что на коже отпечатается рельеф подошвы.
На некоторое время я превратился в робота, автоматически переставляющего ноги и выполняющего рутинные действия. Потому что так надо. Больше всего хотелось крушить всё подряд без разбора, но нельзя. Злость и ненависть разъедали моё нутро, скатываясь ядовитыми ртутными каплями по глотке, когда разговаривал и делал вид, что живу, а не существую. Пришлось даже вытащить шлюху Ленку, чтобы появиться с ней несколько раз в кафе, сесть намеренно близко, положив руку на колено. Ленка обрадовалась, но радость её была недолгой. В салоне автомобиля она сразу потянулась ко мне, призывно облизав свои губы, готовая отсосать и потрахаться, вообще, готовая на всё. Я остановил её жестом руки.
— На место сядь. И пристегнись. Поход в культурные места окончен.
— Я так соскучилась по тебе, ромашка. А ты… — Ленка картинно надула губы и всхлипнула.
— Я не ромашка. Чё губы надула? Сходила, развеялась, плохо, что ли?
— Без продолжения не то.
— Теперь то, Ленка. Составишь мне компанию через день-два? Посидишь в ресторане.
— Опять так, как целочка и девственник?
Я пожал плечами:
— Не хочешь как хочешь. Я себе другое сопровождение найду, более сговорчивое. Проблем не возникнет.
— Ну и гад же ты, Бес! Ты меня просто используешь, потому что тебе так надо!..
— Да. Говорю же, если не нравится, я тебя не заставляю.
Ленка громко хлопнула автомобильной дверью. Согласится. Подует губы, а потом будет усердно изображать из себя счастливую девушку. Я усмехнулся. Мне было плевать и на её якобы чувства и на всё остальное. Даже рот лишний раз раскрывать не хотелось. Потому что единственное чего я хочу, мне сейчас недоступно. А всё остальное — серое и унылое, с привкусом горького сигаретного дыма и остывшего пепла.
Зазвонил старенький телефон. Неубиваемая Нокиа с новой сим-картой. Звонит Бесов-старший. Я, немного помедлив, отвечаю на его звонок, перебрасываясь несколькими фразами. До сих пор не верится, что я нормально разговариваю с ним. Мне, вообще, во многое не верится сейчас. Моя жизнь превратилась в идиотский спектакль, в котором я и грустный Пьеро, и весёлый Арлекино. Я не горел желанием идти на контакт с папашей, но пришлось, блядь. Потому что если у кого и есть возможность прижать Земянского, то именно у него — одного из шишек областного ОЭБиПК (отдел экономической безопасности и противодействия коррупции). Разговор длится недолго, откладываю телефон, а в памяти первый разговор с папашей прокручивается…
Тогда я набрал его номер уже вечером. С нового номера. Перестраховался. Мало ли. Он ответил после нескольких гудков.
— Алло?
На заднем фоне слышались разговоры. Скорее всего, сидит за столом, ужинает с новой семьёй. Слышится звонкий голос девочки: «Папа, папа, смотри! Это мы с мамой делали!»
— Это я. Узнал?
— Узнал, — ответил он спустя секунду молчания.
— Есть время поговорить? Вдали от посторонних ушей?
— Удивлён, — прокашлялся Бесов — старший, — но время найду.
Через несколько секунд шум смолк, послышался звук закрываемой двери.
— Говори, — чуть насмешливо и недоверчиво, словно был на самом деле удивлён звонку своего сына. Ах да, мы же не общаемся, вообще. И во время последней встречи я разбил ему рожу, так что папаша удивлён.
— Вопрос касается твоей работы. Честно ответишь?
— Смотря какой вопрос. Есть вещи, которые я не могу обсуждать.
Я криво ухмыляюсь: да, конечно же.
— Скажем так, вопрос касается неким боком ещё и меня. Ну так что, ответишь честно? Я не стану тебе надоедать. Если ответ будет не тот, который я ожидаю услышать, поищу другие пути.
— Темнишь, Роман.
Папаша закуривает, милостиво говоря:
— Спрашивай уже. Чего тянешь?
— Земянского, наверное, знаешь? Насколько у него всё куплено? Добрался до области?
Папаша молча курит, потом спрашивает:
— Знаю, конечно. Мы все его… знаем. Ты как с ним пересекаешься?
Меня словно ударяют под дых, лишая возможности свободно дышать. Но я всё же спрашиваю:
— Куплены все?
— Давай по-другому, Роман. Ты скажешь, каким боком это касается тебя, а я отвечу. Идёт?
— Нет, так не пойдёт. Я не хочу долбиться лбом в гранитную стену, если это безнадёжно. Найду другие пути.
— Блядь, какой ты трудный! — не выдерживает отец, — так сложно сказать прямо?
