— Ты самая невероятная женщина! — выдал он, вытирая слёзы, стараясь успокоить смех. Машина мягко тронулась.
— Я не смогу без тебя жить! — добил он Полину своей искренностью.
Девушку не радуют такие признания, она не хочет отношений с ним. Отношений, в которых её снова будут ломать и подчинять. Экспериментировать как с подопытным животным.
Она для него скотина и животное, и он относится к ней именно так. Захотелось выброситься из машины прямо на ходу во тьму, и исчезнуть во мгле города, раствориться навсегда среди тишины и обрести покой. Обрести свободу.
Она молчит. И Макару не нравится её молчание.
— Я хочу, чтобы ты со мной общалась! — требовательно заявил Макар, плавно влетая в поворот.
— О чём? — спрашивает она его, скользя отсутствующим взглядом по вечернему городу за окном.
Весна набирает обороты, скоро будет тепло, скоро исчезнет грязь, и первая зелень пробьётся через слой придорожной пыли. Потом будет первая гроза с дождём. И этот совершенный запах чистоты в воздухе после дождя.
— Я хочу знать, о чём ты думаешь? — ответил Макар. Он бросал короткие взгляды на неё, отрываясь от дороги. Она великолепна! Её лицо во тьме идеально, естественного перламутрового цвета губы, которые хочется целовать до одури!
— Я не думаю, что тебе я интересна, как человек. Как блядь, в которую можно засунуть член — да, как человек — нет. Не обманывай себя! — тихо усмехнулась она. — Ты болен. Ты психически не здоров. У нас нет общих тем для разговора! Только секс, и то, не по обоюдному согласию.
Она отвернулась от него снова. Макар нервно сглотнул. Она была права, она была чертовски права! Но отказаться от этого безумия он не мог. Гореть в огне, засаживая член в неё поглубже, было наивысшим наслаждением, которое он когда-либо испытывал! Если бы надо было, он приковал бы её в комнате на цепь и держал бы там всю жизнь!
И ещё, она единственная, кто забеременела от него. Это знак!
— Давай попробуем нормальные отношения? — предложил Макар. Ему стало невыносимо дышать. Как же тяжело дается это предложение! Зверь внутри него против, он запустил когти прямо в сердце и точит их о стенки сердечных мышц.
— Я очень сильно постараюсь, — выдохнул он.
— До первого срыва, — спокойно ответила она. Полина хорошо знает чудовище, проживающее у него внутри. Монстр не будет долго сидеть в клетке, Макар сорвётся.
— Не провоцируй меня! — начал злиться Макар. — Постарайся меня не провоцировать.
— Отпусти меня и не надо будет сдерживаться, — Полина равнодушно скользнула по нему взглядом. — Купи себе более покладистую.
— Ты не поняла, я не могу без тебя! — едва сдерживая стон от внутренней боли разоткровенничался Макар. — Я не смогу спокойно жить зная, что где-то живешь ты! Зная, что ты спишь с другим!
— В монастырь уйду, приму постриг, если тебя это устроит, — со смешком ответила она, вырывая этой фразой из него развороченное зверем сердце.
— Сучка! — осипшим голосом зло выдал он. — Да ты любую блядь заткнешь за пояс в сексе! Ты трахаешься, как последняя шлюха! Какой тебе монастырь? Тебе давно пора понять, что внутри ты насквозь порочна, забыть про стыд и перестать себя вести, как целомудренная дева! Ты бы видела себя со стороны, когда в тебе член! С каким удовольствием ты сама насаживаешься на него! Да я готов платить тебе снова и снова лишь бы слышать, как ты умоляешь оттрахать тебя посильнее! Как ты скулишь и требуешь кончить в тебя! Нет! Ты моя сучка и никак иначе!
Полина ошарашенно уставилась на него, растеряв все свои вопросы. Внизу живота сладко затянуло, он завел её словами! Мерзкими и отвратительными, грязными, пошлыми. Организм неожиданно захотел грубой ласки, жаром полыхнула внизу живота. Полина мысленно возмутилась.
Ну, приехали! Никакого мазохизма! Это что за сюрприз?!
Они влетели во двор её дома.
Он быстро достал пакеты с вещами из багажника и фактически потащил её в подъезд.
— Давай быстрее! — торопил он её. — Иначе трахну прямо тут!
Как только они зашли в квартиру, он швырнул пакеты и вцепился в Полину.
— Кота покормить надо, — начала отбрыкиваться Полина. Футболка затрещала. Макар заткнул ей рот грубым принудительным поцелуем. Вещи полетели на пол, они переместились в комнату. Он прижал её к косяку, срывая трусики и проверяя пальцами её возбуждение.
— Течёшь! — злорадно выдал Макар. — Ты хочешь меня!
И снова впился в её губы, он терзал её тело агрессивной лаской. Полина периодически вскрикивала от боли. Макар вошёл в раж. Первобытная страсть поглотила разум, впереди его ждёт взрыв эмоций, несравнимое ни с чем удовольствие! Он впился в её кожу зубами.
Полина сделала последний рывок из этого безумия и, заставляя себя, нежно поцеловала его. Её пальцы возбуждающе и мягко скользили по его коже. Внизу живота разрастался тугой клубок из сводящего с ума желания.
— Макар, — прошептала тихо она.
Она ловила его губы, и дарила ему поцелуи, насыщенные любовью.
— Макар…
Она умеет дарить любовь…
Она когда-то любила…
Макар замер. Он пьёт её поцелуй. Пьёт с нескрываемым восхищением. Его ярость меняется, он становится нежным и податливым. Полина тихо выдохнула, беря инициативу в руки.
— Макар…
Боль сменилась на нежность. Но он не отдаст ей право быть главной, и настойчиво, снова и снова требует коктейль из эмоций, приправленных любовью.
Он любит её… сладко, заставляя снова быть открытой и доступной. Развратной.
— Макар…
Он не причиняет боли.
Лишь в последнее мгновение он теряет контроль и хватая её за волосы, входит на всю глубину, грубо и с рыком заканчивает, вцепившись в её губы хищным поцелуем. Мир накрывает тьма.
— Макар…
Кот просит есть, глядя на композицию из двух голых тел, валяющихся на диване.
— Лежи, — ласково прошептал Макар Полине. — Я покормлю кота, — он поцеловал её в шею. — Тебе не стоит вставать, если мы хотим забеременеть.
Глава 10: Фальшивая любовь
Макар обнимал её во сне. Она была расслаблена. Сквозь сон он почувствовал, как она прижимается к его коже губами, скользит в поцелуе. Он мгновенно проснулся. Он ждёт, какое имя она произнесёт шёпотом… Нежно, с любовью.
Когда они только начали жить, она по ночам первое время произносила имя своего мужа. Она так же касалась губами его кожи и скользнув легким поцелуем губами, как бабочка, шептала имя мужа. А потом обнимала и вжималась в него. И он зверел, он врывался в неё сонную, и жестоко насиловал, и она перестала целовать и прижиматься к нему.
А теперь, после семи дней ласкового отношения к ней, она начала с ним общаться, осторожно открываться, а теперь вот это.
