Зверь хочет её наказать, демоны хотят обладать. Другой мужчина касался её щеки своими губами! Подлая изменщица! Потаскуха, тупое животное!!!
Она сдвинула ноги и сжала их так, что долгожданная разрядка пришла сама, проходя по телу горячей волной. Она тихо стонет и тело расслабляется.
— Кончила, шалава! — разозлился Макар. — Я просил терпеть!!! Я просил терпеть тебя, тупая скотина!!!
Полина всхлипнула. Слёзы выступили на ресницы. Она снова оказалась в чистилище Макара.
Он притащил её, полуживую, в квартиру. Как только захлопнулась дверь, он зло содрал с неё платье и трусики, оставляя ссадины от материала. Кожу жжёт.
— Встала на колени, сучка!!! — приказал он ей. Полина подчинилась. Она без слов поняла, что брюки ей нужно расстегнуть самой. Она помнила это. Он яростно вошёл в её рот. Его не беспокоило то, что она хрипит. Он держал её за волосы, насаживая, как можно глубже. В последний момент он покинул её рот, заливая спермой её лицо.
Девушка тяжело дышала.
— А теперь я буду пороть тебя за то, что встречалась сегодня с бывшем мужем, вы так мило оба ворковали, он касался тебя, касался губами, ты тварь! Я выпорю тебя так, что ты забудешь, как на мужиков смотреть.
— Позвольте, Хозяин, умыться и вынуть ваши игрушки из меня, — молит его рабыня. Макар насторожился. Она на коленях, она молит, она приняла его игру! Зверь оскалился, готовый на всё, чтобы получить удовольствие.
Макар поднял её за волосы и, оттащив в ванну, закинул в душевую кабину.
— Вымойся, грязная шлюха! Вымойся вся!!! — приказал он. — Ничего не вытаскивай, я сделаю это сам!
Полина мылась. Предметы внутри начали мешаться, организм напрягся в стрессе. Захотелось избавиться от игрушек Макара, но она не рискнула.
Она вышла к нему в полотенце.
Знакомая верёвка, знакомый ремень. Сам Макар расстегнул рубашку и снял пиджак.
— Иди сюда, скотина!!!
Полина неуверенно подошла. Макар повернул её к себе спиной и стянул руки за спиной верёвкой. Предательская дрожь пробежала по телу, страх волной накрыл Полину. Верёвка продолжила оплетать её запястья. Она скользит по её стану, фиксируя руки за спиной. Оплетает грудь, проходит по шее, угрожая удушить по велению своего хозяина, и возвращается к запястьям.
— Не сопротивляйся, а то удушишь сама себя!
Полина молчала. Ей было страшно и холодно. Мокрые волосы разметались в хаотичном беспорядке.
Он уложил её на постель лицом вниз. Затем поднял её зад, поставив на колени: голова на кровати, задница приподнята. Его взору предстал развратный вид, все его игрушки в ней.
Нет, он не будет вынимать!
Пока не будет вынимать…
Ремень прошёлся по промежности. Он бил осторожно, но Полине всё равно было больно, она тихо стонала от боли, стараясь не дёргаться. Экзекуция была недолгой.
Макар распалился, глядя на то, как покраснели места от ударов. Он отбросил ремень и, грубо вытащив из её лона первый фаллоимитатор, резко вошёл. Трахать пришлось аккуратно, чтобы она не задохнулась.
Полина была не возбуждена, она постанывала, но, похоже, от боли. Макару это не понравилось. Он достал второй фаллоимитатор и с трудом вошёл. Организм Полины отчаянно сопротивлялся. Он крепко держал её за бедра и в несколько толчков закончил. Оргазм смазанный, неинтересный. Она не получила разрядки с ним, зверь в ярости.
Он вышел. Развязал её. Полина свернулась в клубок, тихо плача.
На теле следы от верёвки, покрасневшие участки от ремня, которые станут синяками.
Он лёг рядом с ней, притягивая в объятия со спины и прошептал:
— Прости… Прости меня… Я чудовище…
Полина постаралась выбраться из его объятий, но Макар не отпускал. Он вжал её сильнее в себя. Ему больно от того, что она отталкивает его, зверь просит ласки от неё.
Девушка, угадывая его желание, повернулась к нему сама. Она обняла его и прижалась.
— Ещё раз такое сделаешь со мной и я умру, — тихо произнесла она.
Душа оцепенела, эмоций нет.
Промежность болит, внутри всё саднит.
Она с трудом дотерпела пытку, не удавив себя верёвкой специально.
Нет, она не мазохистка.
Ей жаль его. Очень жаль.
И почему-то, не жаль себя…
Просто, противно…
Ненормально…
Любовь…
Её нет…
Её не будет…
Полины больше нет…
Глава 17: Не люблю
Полина была тихой уже второй день, она молча встречала его после работы, разговаривала с ним простыми ответами: да, нет, не знаю. Побои на её коже стали лиловыми, она осторожно садилась, стараясь не причинять себе боль или хотя бы минимизировать её. Одевалась в одежду с длинными рукавами, чтобы спрятать следы от верёвки на запястьях. Она заморозила свои чувства, чтобы не сойти с ума. Жила, как кукла, обездушенная, холодная… Просто, жила.
Макар задаривал её подарками, цветами, был осторожен, нежен, но девушка ровно реагировала на его внимание. Его начинало одолевать отчаяние. Он любил её, и чем больше она его отталкивала, тем сильнее его тянуло к ней, тем сложнее становилось контролировать своих внутренних демонов. Обладать ею стало навязчивой идей, препараты лишь сглаживали его маниакальную страсть по отношению к ней. Он впервые сильно сожалел о том, что поступил с ней жестоко и уговаривал себя больше так никогда не делать. Запереть своего зверя в клетку и держать там вечно.
Он понимал, что обманывается. Зверь и он — единое целое, нельзя запереть одного, не заперев другого.
Полину он не трогал все эти дни. Легко целовал, легко касался, легко обнимал во сне.
Ещё одна ночь нежных объятий, ещё одна ночь сладкого сна рядом с ней.
Сработал будильник, он открыл глаза. Тёплое летнее утро, любимая женщина в его руках. Она так беззащитна, так развратно-соблазнительна спящая…
Спящая в его руках…
Принадлежащая только ему…
Люблю тебя…
Девушка шевельнулась, но не проснулась. По безмятежному лицу пробежала едва уловимая печаль.
Сплю в твоих объятиях…
Твоя рабыня…
Люби…
Макар скользнул по её губам своими нежной лаской и с разочарованием стал выбираться из постели. Девушка так и не проснулась, пока он был дома. На работу идти не хотелось. А идти было необходимо, он начинал срывать сроки по некоторым договоренностям. Нет, ошибок он не совершал в принятии решений, он был всё тем же монстром, способным сорвать большой куш, но, из-за маниакальной привязанности к Полине, у него оставалось меньше времени на работу.
