– Мяч тебе пнуть?
– Ага, ногой. Мы тут с пацанами в футбол гоняем.
Гадёныш мелкий. А извиниться? Как их, вообще, воспитывают? Вот мой племяш или племяшка будет совсем-совсем не таким! Я нагнулась за мячом. Мыслей поступать плохо не было. Но пацан свистнул:
– Пацаны! Зырьте… Сейчас она с головы пробьёт! В девятку.
Пробью. Я вам сейчас так пробью, зародыши футболистов. Я достала брелок. На нём висел миниатюрный набор инструментов: штопор, пилочка, миниатюрный ножик на кнопочке. Шутливый подарок приятеля мне, девушке одинокой и самостоятельной. Сам себе мужик, короче говоря. Я нажала на кнопочку, ножик послушно выскользнул. Я с каким-то садистским удовольствием вонзила его в футбольный мячик пару раз и дёрнула в сторону. Потом кинула испорченный мячик пацану, замершему без движения.
– В десятку, мальчик.
Десятки в футболе не существовало. Или существовала? Да хрен его знает! Я же в этом нифига не смыслю!
Но каким-то образом в моей голове щёлкнуло: обида моей сестры не сойдёт с рук так просто этой закатившейся звезде футбола. Нас, Варягиных, обижать нельзя! И пусть фамилия у моей сестры Самохина, доставшаяся ей от отца, но мама же у неё Варягина? Варягина!
Всё, Марков, можешь начинать молиться. Вендетта!
Глава 2. Ксения
Я так загорелась идеей мести, что домой не поехала, а завернула к своему приятелю, Альберту Риттеру, модному стилисту и хозяину салоны красоты «Beautiful life». Альбертом мне его и в голову бы не пришло называть. Для меня он – Алик, мой лучший друг. Или, вернее сказать, лучшая подружка. Парень-подружка, потому что Алик немножко не такой, как все остальные парни. Алик уже закрывал свой салон. Он любил своё дело и всегда уходил самым последним.
– Тыковка, если ты на укладку, то я уже закончил! – поприветствовал меня Алик, поцеловав в щёку. – Приходи завтра? Я из тебя конфетку сделаю.
– Тебе придётся из меня не только конфетку делать, но грёбаную икону стиля! – воинственно заявила я.
Алик присвистнул:
– О, мой бог! Кажется, сегодня я пропущу новый выпуск «Топ-модели по-американски», но послушаю тебя.
– Да, именно так.
– Тогда пойдём в наше местечко!
Алик зацепил меня под локоть и потащил в любимое кафе. Там подавали безумно вкусный чизкейк. Именно за кусочком чизкейка я и поделилась с Аликом своей идеей.
– Посыл ясен, но нужно отполировать. Нюансы, мелочи… Ты в глаза его хоть видела?
– Мракова? Нет, конечно же! Но увижу…
– Маркова, тыковка. Даже я, далёкий от футбола, и то знаю его фамилию. Давай посмотрим, что у нас на него есть…
Я пересела на диван к Алику, прижавшись к нему плечом. Наверняка со стороны мы выглядели парочкой: мы самозабвенно пялились в экран смартфона и посмеивались над шутками, понятными только нам двоим. Тонкие пальцы Алика с полированными ноготками порхали над экраном последней марки iPhone.
Браузер послушно загрузил информацию о Маркове.
– Марков Давид Антонович, – прочитала я вслух, взглянула на фотографию и осторожно поинтересовалась: – Может быть, это не тот Марков?
– Почему?
– Этот слишком…
– Горяч, да? – посмеялся надо мной Алик. – А ты как хотела? Один из самых желанных холостяков, как-никак. Недавно разошёлся с женой.
Я обмахнулась рекламным буклетом и ещё раз посмотрела на фото: почему всем красивым мужчинам обязательно быть мудаками?
Марков был хорош. Даже чересчур. Тёмные волосы, потрясающе зелёные глаза…
– Рост – сто восемьдесят пять сантиметров, – читал вслух Алик.
Он листал фотографии. Маркова можно было помещать на обложку журнала. Ах, да, собственно говоря, его и помещали несколько раз на обложки модного глянца. Есть за что. Если только все его прелести – это не старания мастера по обработке фотографий в графическом редакторе.
– Всё. С меня хватит. Мне уже дурно.
– Конечно, дурно… Смотри, не прожги сиденье дивана, – хихикнул приятель.
– Алик, я не для того! Но делать что-то надо.
– Первое – собрать информацию, второе – разработать план, третье – исполнить.
– Просто, как три ореха для Золушки, – вздохнула я.
– Да, тыковка. А я – твой добрый фей.
Я стукнула кулаком по костяшкам Алика и махнула официанту, чтобы он принёс ещё кофе. Сидеть нам с Аликом над планом пришлось долго…
Уже на следующий день мы начали активно готовиться. Времени у нас было не так много. А к возвращению Маркова из поездки я уже должна буду сидеть на месте секретаря в его офисе как ни в чём не бывало… Я вытрясла из Анюты кое-какую важную информацию. И если всё пойдёт так, как я задумала, очень скоро Маркову не поздоровится.
С планом мы определились очень быстро. Вдохновение нам в помощь. К тому же одна голова — хорошо, а две — ещё лучше… Осталось несколько нюансов: одеться и попытаться выглядеть так, как типичные секретарши. И в этом мне должен был помочь Алик. За дело он взялся с энтузиазмом, запретил подглядывать до окончания стрижки, покраски и укладки волос. А чтобы я не жульничала, вовсе посадил меня спиной к зеркалу.
– Готово!
Алик лихо развернул меня в кресле. Я посмотрела на себя и остолбенела, даже рот приоткрылся от удивления.
– Это что?
Из зеркала на меня смотрит… шатенка. Шатенка, мать вашу! Рассвирепев, я оборачиваюсь к Алику и встаю с кресла.
– Ты что наделал?
– Я сделал из тебя конфетку, – осторожно отвечает Алик и начинает потихоньку пятиться назад.
И вовремя, потому что я в бешенстве. Я хватаю расчёску, лежавшую около зеркала, и запускаю ей в своего приятеля.
– Конфетку? Какую еще конфетку? Алик!
– Ты просто не тем глазиком посмотрела на себя, – торопливо убегает от меня Алик, – взгляни ещё разочек!
– Я на тебя сейчас не так посмотрю, парикмахер несчастный!
Я хватаю распылитель и брызгаю в сторону Алика, улепётывающего от меня со всех ног.
– Стилист! – голос Алика срывается на визг, когда в него попадают брызги воды. – Стилист, а не парикмахер!
Я отбрасываю распылитель и пускаю в ход тяжелую артиллерию. Я беру в руки бутылку шампуня и целюсь в Алика, который мечется из одного края своего салона красоты в другой.
– Тыковка моя, поставь его на место, пожалуйста! Ты же сама недавно ставила все расходные материалы на приход и знаешь, какой он дорогой! А если бутылка откроется и выльется содержимое, мне потом за полгода салон не отмыть!
– Какая я тебе тыковка?
– Согласен, – осторожно говорит Алик, – от твоей былой рыжины не осталось и следа. Сейчас ты шоколадка!
