Он сразу же устанавливает правила поведения: жадно, нагло, бесстыдно врывается вглубь ротика языком и принимается неистово хозяйничать им у меня во рту. Я сама не замечаю, как подаюсь вперёд, за ещё одной порцией сумасшедшего поцелуя, впиваясь ногтями в кожу спины Давида. Отвечаю на его поцелуй и всем своим существом показываю, что мне хочется ещё и ещё. Я задыхаюсь, но нет даже крошечной мысли прерывать поцелуй.
– Умничка, – выдыхает Давид, отрываясь от моих губ.
Сильные пальцы движутся выше: от коленей к внутренней стороне бедра, касаются пульсирующего клитора и накрывают его, растирая.
– М-м-м, как он дрожит… Нравится?
Я выгибаюсь, подстраиваюсь под темп его сумасшедшей игры с напряжённой плотью.
– О-о-о-очень…
– А хотела бы, что бы на этом всё не заканчивалось? Не только секс…
– Да.
– Какая ты сегодня зажатая, – недовольно цыкает Давид, двигая пальцами ниже, и вводит внутрь влажного лона сразу два. Резко и быстро. Я непроизвольно сжимаюсь и распахиваю бёдра шире, принимая его жаркую ласку.
– Хотела бы? Отвечай!
Давид умопомрачительно быстро трахает меня своими пальцами, умело подводя к самому краю и не давая разрядки. Когда кажется, что вот-вот, и оргазм заполнит каждую клеточку тела, он прекращает двигать рукой и сжимает мои бёдра, не давая двигаться навстречу. Он заставляет меня сидеть с широко раздвинутыми ногами и пульсирующей промежностью, текущей, отчаянно желающей, чтобы он продолжил. Не щадя.
– Да! – выкрикиваю я. – Хотела! Хотела, чтобы ты был моим!
Давид удовлетворённо рычит, спуская с бёдер брюки с плавками, и резко входит в меня на всю длину. Я потрясённо вдыхаю воздух, чувствуя, как в крови бушует тёмное пламя. Цепляюсь руками за плечи Давида и пытаюсь держаться, но толчки его члена такие нещадные и резкие, таранящие на предельной скорости, что я не выдерживаю. Лоно сжимается от яркого оргазма, пронёсшегося огненным ураганом. Давид довольно постанывает, двигая бёдрами. Он впился в меня взглядом и не отпускает. Пальцы так сильно стискивают бёдра, что на следующий день обязательно останутся синяки. И мне хочется всего этого: синяков, засосов, безудержного секса и чувств на грани. Обжигающей страсти, заставляющей тело взрываться удовольствием… Я умоляю его не останавливаться. Ещё, пожалуйста… Ещё…
Глава 52. Давид
Какая Ксения невозможно вкусная, когда не стесняется и даёт себя трахать так, как мне вздумается. Открытая и доверчивая, нежная… Мой сладкий оленёнок и самая большая врушка на всём земном шаре. Попалась, глупенькая. И хотелось бы отодрать её, как суку, в наказание, чтобы больше не занималась подобной ерундой, чтобы сорвала шоры с глаз. Но удерживая её на столе и трахая на предельной скорости, понимаю, что не смогу по-настоящему наказать или причинить ей боль. Бэмби и без того едва держится на ногах, смотря при том на меня так искренне и виновато, что сердце начинает биться комком в горле. А сам я вот-вот превращусь в сладкую патоку или податливое желе и брошусь зацеловывать каждый сантиметр её тела, лаская, облизывая, нежничая, но никак не наказывая.
Я едва удерживаю невозмутимое выражение лица и придаю себе грозный вид. Не хочу, чтобы Ксения видела, как сильно она на меня влияет, или думала, что меня можно покорить одним послушным взглядом и сладким поцелуем. Можно, да… И это уже произошло. Мне по большому счёту плевать на мутную историю. По факту она меня изрядно повеселила. И если бы не происки Самохиной, я бы ни за что не встретил Ксению. Меня больше всего выбесил её молчаливый и быстрый уход, вывел из себя её безбашенный поступок. Дурочка могла навредить себе.
Моя отчаянная, смелая девочка, которой нужно преподать хорошенький урок и заставить думать в следующий раз своей головкой, прежде чем что-то делать. И спрашивать, пуская свой язычок в дело. Я обязательно доберусь до её ротика, оставив на десерт. Заставлю Ксению постанывать и судорожно сжиматься, течь только от того, как глубоко в ротик она берёт мой член, посасывая. Но чуть позже… В самую последнюю очередь. Я буду трахать её ротик долго и медленно, заставляя изнывать от влажного, порочного желания.
А пока я просто всаживаю член в неё на бешеной скорости, кайфуя от ответной дрожи её тела. Жадно обвожу взглядом её идеальную полную грудь с возбуждёнными острыми сосками, которые так приятно перекатывать между пальцами. Ещё немного глубоких толчков. Заставляю себя остановиться и перетерпеть. Иначе бы разрядился внутрь её киски, сжимающей меня так, будто боится выпустить и потерять.
Ни хрена подобного не произойдёт. Но ей пока об этом знать не следует. Хочу, чтобы поняла сейчас, как можно найти и потерять. Как важно быть откровенным и удерживать, ценить и любить то, что имеешь. Любить… Меня протряхивает от этой невозможной мысли. Но на вкус она оказывается очень сладкой и кружит голову. Чувствую себя пьяным до безобразия только от того, что вдалбливаю в неё мысленно это слово с каждым толчком члена. Глубже, глубже, под кожу, в кровь… В неё… Да…
Стоп. Надо остановиться и дать себе минуту передышки. И потом продолжить воспитательные процедуры, но в другой плоскости. В горизонтальной. Сегодня Ксении придётся охрипнуть от криков и стонов, потому что кончать она будет очень и очень много. Я постараюсь для этого. Признаться, я даже рад, что начали завозить мебель, потому что можно подхватить Ксению на руки и переместиться на диван.
Не удержался, начал целовать её губки, сминая острые сосочки пальцами. И как она эротично и нежно постанывает прямо мне в рот, двигая бёдрами навстречу. Я едва не ушёл с головой в наш поцелуй, но вовремя остановился и ловко перевернул Ксению на животик. Погладил упругую крепкую попку перед тем, как опустить ладонь и отвесить звонкий шлепок. Толкнуться членом в киску, сочащуюся влагой, подвигаться немного и вновь шлёпнуть. На белой коже уже появляется красноватая отметина. Но останавливаться не хочется. Не просто не хочется, но кажется невозможным. Ксения поначалу протестующе зашипела, но стоило мне немного подвигаться и войти в ритм, как она начала выгибать спину кошечкой и умопомрачительно громко стонать, выкрикивая моё имя.
Шлёпать эту девочку, трахая в это же самое время, невероятное удовольствие. Я запоминаю для себя, что впредь наказывать Ксению только так: шлёпать до звона в ушах и всаживать себя до упора. Приподнимаю Ксению за бёдра, просовывая руку под неё, чтобы покатать между пальцев набухший клитор. И медленно выйти членом. Твёрдым, словно камень, влажным от её соков, желающим разрядки. Но прежде, чем я окончательно расслаблюсь, хочу сделать кое-что ещё.
Я упираюсь в диван левой рукой и, стиснув зубы от дикого желания, прикасаюсь членом к тугому колечку её попки, не прекращая дразнить клитор.
– Давид, – протестующе стонет Ксения, – пожалуйста, не…
– На-а-а-до, – едва не схожу с ума от её узости и тугости. Кажется, что едва войду хотя бы по головку и разряжусь непроизвольно.
– Я же говорил, что накажу тебя? Возьму твою попку… Прямо сейчас. Расслабься…
