Я всё ещё стояла, переваривая изумлённым сознанием полученную информацию, а кривоносый опять заматерился, ещё и здоровяк голос подал:
– Нехорошо. Садитесь, девушка, – и залез на заднее сиденье.
– А ты-то куда лезешь? – возмутился кривоносый.
– Проконтролировать, – заявил здоровяк. – Это всё занимательно звучит, но я тоже много чего распечатать могу и предъявлять. И вообще ты больше на маньяка похож. Орёшь, бумажками размахиваешь…
Вот таким составом мы и поехали к Маркову в офис.
– Меня Савелием зовут, – буркнул кривоносый.
– Антон, – отозвался здоровяк.
– Ксения, – вздохнула я, – может, позвонишь Давиду и…
– Нет, – отрезал Савелий, – нужно живое доказательство. Пусть успокоит свою душу. Давид места себе не находит! Я вообще своего друга в последнее время не узнаю. А всё ты, коза на каблуках!
– Фокусник-неудачник, – ответила я и отвернулась, глядя в окно.
Савелий до офиса Маркова домчал быстро. Я бы даже сказала, мгновенно, нарушив все правила дорожного движения, какие только было можно. В конце за нами даже увязалась патрульная машина, но Савелий рванул через дворы и начал плутать в них, оставив дорожных полицейских с носом. Савва лихо припарковал автомобиль у здания офиса и нетерпеливо покрикивал на меня, поторапливая, пока мы поднимались по лестнице.
В офисе Маркова стояла тишина. В кресле секретаря сидела перепуганная Алина, бухгалтер. Она сжимала побелевшими пальцами телефонную трубку. На столе высились кипы бумаги с распечатанными объявлениями о моей пропаже.
– Босс у себя? – спросил Савелий у временного секретаря.
– У себя, – пискнула бухгалтер, – только к нему нельзя… Давиду Антоновичу позвонили недавно и пригласили на опознание. В морг. Он закрылся и никого не хочет видеть. Очень зол.
– Аллилуйя. Она воскресла, – язвительно отозвался Савелий, отходя в сторону и показывая на меня пальцем.
Бухгалтер изумлённо моргнула. Савелий забарабанил в дверь директора.
– Марков! Открой немедленно!
Сначала была тишина, потом Марков выдал такой поток разъярённого мата, что бухгалтер ещё больше побледнела и безвольным мешком упала в кресло. Здоровяк кинулся ей на помощь, обмахивая листом бумаги. Савелий дал время Маркову выматериться и жестом указал на дверь, подтолкнув меня в спину.
– Давай, коза, действуй!
– Сам ты… – зашипела я и осторожно поскреблась в дверь.
Внезапно ноги ослабели, а сердце заколотилось, как сумасшедшее. Я и без того чувствую себя не самым лучшим образом, вина съедает меня, а тут ещё и куча посторонних зрителей, замерших в ожидании представления.
– Да что ты скребёшься, как мышь? – рявкнул Савелий и забарабанил кулаком. – Марков, не дури!
– Давид, открой дверь, – пролепетала я и добавила чуть громче, – я тебя очень прошу!..
Тишина.
– Давид, открой дверь. Это я…
Глава 56. Ксения
Раздался звук шагов, и дверь распахнулась так резко, что я едва не рухнула в дверной проём вместе с ней. Первое, что я увидела – потемневшее лицо Давида, заросшее небрежной щетиной. Взгляд зелёных глаз был потухшим, почти безжизненным. Но при виде меня он загорелся и мгновенно стал пронзительно-ярким.
– Ты!..
Давид сгрёб меня в охапку, стиснув так, что стало трудно дышать, и затащил в кабинет, закрыв дверь пинком. Он тесно прижимал меня к себе. Его сердце под разгорячённой кожей груди билось, как сумасшедшее. Я вдыхала знакомый запах мужского тела с ароматом парфюма, только сейчас понимая, что Давид выглядит помятым и невероятно уставшим, будто не спал несколько дней.
Большие горячие ладони гладили мои плечи и спину, пальцы запутывались в волосах, сжимая пряди. Давид нагнулся и горячо шептал мне в макушку:
– Я чуть с ума не сошёл от беспокойства, когда увидел, что тебя нет… А потом соседка сказала, что видела, как ты садилась в серый Мерседес. И я подумал, что… Охренеть, Бэмби… Да я едва не сдох! А сегодня из морга позвонили…
Марков стиснул меня ещё крепче, я вскрикнула. Ещё немного, и он меня точно раздавит.
– Тебя же не было утром, – всхлипнула я, – вот я и решила…
– Что я наигрался, получил желаемое и решил, что с тебя хватит? – уточнил Давид.
– Угу… – подтвердила я. Лицо Давида расплывалось.
– Дурёха. Я за завтраком поехал. В доме же ещё нет ничего. Абсолютно. Ни единой крошки. А ты…
Давид принялся целовать моё лицо, покрывая горячими поцелуями щёки и нетерпеливо впиваясь в губы. Он оторвался всего на мгновение, чтобы сказать:
– А то, что я тебе говорил… Бэмби!.. Мне тебя не хватит никогда. Ясно? Я тебя постоянно буду держать возле себя и наказывать. Собой. Всю свою жизнь.
Давид подхватил меня на руки и опустился на диван, устроив у себя на коленях. Он прижался губами к моей шее, целуя, а пальцы начали шарить по спине в поисках застёжки-молнии.
– Давид…
– М-м-м? Что?..
– Мы в офисе… Тут людей полно!
Давид оторвался и посмотрел на меня. В малахитовых глазах горел огонёк жажды и нетерпения.
– И что? Мой офис, моя женщина. Что хочу, то и делаю. А сейчас я хочу тебя!
Давид теснее прижал меня к себе, толкнувшись бёдрами вверх, давая понять, как сильно он меня хочет. Чёрт!.. Я прикусила губу, гася непроизвольный стон. Давид нахмурился:
– Это что ещё такое? Я же говорил тебе, не люблю, когда ты кусаешь свои губки и пытаешься себя сдерживать. Эти губки должен кусать только я! И если тебя смущают посторонние…
Давид снял меня с колен и решительно пересёк кабинет, распахнув дверь.
– Все свободны! Объявляю внеплановый выходной! Освободите помещение!..
– О-о-о, ожил! – засуетился Савелий.
– И ты тоже проваливай! – нетерпеливо прикрикнул Давид. – Пошевеливайтесь, пошевеливайтесь! У вас всего одна минута, чтобы покинуть офис и тем самым заслужить премию!
Бухгалтер обрадовано пискнула и побежала разносить новость. Сотрудники радостно загудели и потопали на выход из своих кабинетов. В коридоре царило небывалое оживление. Здоровяк Антон подошёл к дверному проёму и заглянул в кабинет Давида.
– А ты кто такой? – недовольно спросил Давид у здоровяка.
– Я так понимаю, что у вас всё в порядке, да? – спросил здоровяк.
