Для вечеринки Лео арендовал большой зал в каком-то загородном клубе. На парковке Илья попросил Марину подождать пару минут снаружи, Егор, естественно, вышел вместе с ней, а Илья пересел к Кире на заднее сидение.
— Это зачем? — поинтересовалась Марина, пытаясь заглянуть в салон через тонированное стекло.
— Не смотрите, леди, — усмехнулся Егор. — Это… хвостик.
Леди понимающе кивнула и тут же вспомнила о пульте, лежащем в ее сумочке.
Из машины Кира вышла с пунцовыми щеками и ошалело счастливым взглядом. Как он ее понимал!
Егор уже бывал на диких вечеринках — давно, в молодости. Всегда свободным сабом, участвующем в аукционе. Элитным гостем, да под покровительством леди — впервые. Лео встретил их лично, проводил за столик в уютной зоне у сцены. Кресла для Марины и Ильи, подушечки на полу — для него и Киры. Столик низкий, для напитков, но официанты-сабы обслуживали только Домов, которые сами заботились о своих подопечных.
Марина спросила Егора, что он хочет, и он, как обычно, выбрал воду. Себе она заказала коктейль «Беллини». Илья попросил два холодных зеленых чая и… «мисочку сметаны для котенка». Кира тут же обиженно выпятила нижнюю губу. Егор с трудом сдержал улыбку. К счастью, его леди так заинтересовало, что происходит вокруг, что она забыла о пульте.
Марина осматривалась, не скрывая своих эмоций. Егор наблюдал за ней исподлобья: она то морщила лоб, то прикусывала губу, то делала круглые глаза, то скептически приподнимала бровь. Конечно, обилие обнаженных тел впечатляло. Они с Кирой не были самыми одетыми сабами на вечеринке, но все же многих привели сюда без одежды или в символических полосках кожи, не прикрывавших ровным счетом ничего.
Мало того, почти везде шла игра. С их мест просматривался весь зал: три подиума с оборудованием для порки, огороженная зона-темница с цепями и прочими приспособлениями для жестких практик. Везде разворачивалось какое-то действо, и везде толпились зрители.
За столиками тоже шла игра. Например, рядом с ними хозяин шлепал рабыню, перегнув ее через колено, а чуть дальше саб ласкал языком пальцы на ножке своей госпожи.
Правда, Марина уставилась на порку: девушка с огненно-рыжими волосами выгибалась в струнку на кресте от ударов трости по груди. Ее била госпожа в кожаных брюках и лифе.
— Бетти — маза, — шепнул Егор. — Ее госпожа Лина — опытная садистка.
— Ты тут всех знаешь? — повернулась к нему Марина.
— Нет, конечно. Некоторых, леди.
— А если я захочу вот так? — Она кивнула в сторону подиума.
— К…как? — Чуть не подавился Егор.
Отчего-то он подумал, что леди захотелось поменяться ролями.
— Привязать тебя и выпороть, — свирепо ответила она, сверля его взглядом.
«За что?!» — хотел воскликнуть он, но вовремя прикусил язык.
— Да, леди. Если вам будет угодно. Мне занять очередь?
— Я подумаю, — прищурилась она.
И Егор выдохнул с облегчением — леди шутила.
— Тут все, как в книжках, — сообщила она чуть позже. — Правда, как будто чего-то не хватает…
— Дикая вечеринка на то и дикая, что тут другие правила, — пояснил Егор. — Многие запреты не действуют. Сюда ходят или смелые, или глупые.
— Или гости хозяина вечеринки, — прогудел за спиной знакомый голос.
Лео сам принес миску со сметаной «для котенка» и случайно услышал последние слова Егора.
— Простите, Мастер, я не успел договорить, — выкрутился Егор.
— Малышка, одолжить тебе плетку? — поинтересовался Лео, обращаясь к Марине.
— Спасибо, я предпочитаю свою, — отозвалась леди. — Здесь я только зритель, Лео.
Он усмехнулся и поставил миску перед Кирой.
— Твоя сметана, кошечка.
Кира сложила перед собой руки в меховых варежках, мяукнула и поклонилась. Видимо, Илья запретил ей разговаривать.
— Давай, котенок, ешь, — велел Илья.
Миска стояла на столике, не на полу, как положено. И все равно Егор видел, как Кире непросто. Правда, еще он знал, что это ее заводит — унижение на глазах у зрителей для нее как лакомство.
Поначалу она аккуратно лизала сметану языком, а потом все равно испачкалась — нос, губы, подбородок.
— Глупый котенок, — притворно вздохнул Илья, усаживая Киру к себе на колени.
Он ловко слизал сметану, поцеловав свою сабу в нос. Оторваться от этого зрелища было невозможно, но Егор все же отвел взгляд, когда Илья, вдоволь нацеловавшись с Кирой, скользнул рукой между ее ног.
Егор представил, как пальцы отводят в сторону тонкую ткань трусиков, как нащупывают чувствительный бугорок… и поднял взгляд на Марину.
— Что? — насмешливо спросила она, прищурившись.
— Леди… Разрешите…
— Только зрители, малыш, — покачала головой Марина.
Он все равно не удержался, аккуратно приподнял подол платья и поцеловал ее чуть ниже колена, поблагодарив таким образом за то, что она не поддалась Лео и не взяла в руки плетку.
Тот, кстати, давно отошел: у хозяина вечеринки много дел и много гостей.
Аукцион прошел быстро. Потом на основной сцене показывали мастер-классы: бондаж, иглы и найф-плей с порезами. Последнее впечатлило обеих девочек. Кира слегка побледнела, видимо, вспомнив свой отчаянный поступок. Илья покачивал ее на руках, прижимая к себе. Марина же призналась, что ей пришлось постоянно подавлять желание бежать на помощь.
— Я же медик, у меня на подкорке записано, — пояснила она, — если видишь рану — срочно лечить.
— Угу… — подтвердила и Кира, за что заработала легкий шлепок по попе от Ильи.
— Эй, котята не угукают, — строго напомнил ей он.
— Мяу…
Они уже собрались уходить, когда Лео пригласил всех на огненное шоу. Он проводил его сам, на открытой лужайке рядом с клубом.
Пожалуй, это и запомнилось больше всего: костры по периметру, несчетное количество свечей, установленных и в траве, и на подставках, юная обнаженная дева на столе: в маске, волосы подняты наверх и защищены мокрым платком.
Это был не классический файер-плей, Лео не играл с огнем, он держал в руках кнут. Помощники ставили свечи на ее тело, Лео то порол кнутом, не задевая их, то одним едва уловимым движением сметал все на землю.
Казалось, огонь — на кончике кнута, а Лео похож на зверя, сильного, опасного, ловкого. Шоу завершилось эффектным погружением во тьму. Помощники погасили костры, Лео кнутом — свечи.
В наступившей темноте раздались аплодисменты. А Егор, воспользовавшись случаем, крепко прижал Марину к себе и поцеловал.
— Моя, — шепнул он ей на ухо.
— Ох, малыш…
