— Не было? — Адмирал был удивлен и рассержен. — Как так не было написано? Вы обязаны были написать! Кто отвечает за надписи?
В дальнем конце стола вскочил офицер.
— Надписи были готовы, ваше могущество, — сказал он. — Только установка немного задержалась, потому что мы не знали местного языка.
— Вы должны были ставить надписи на нашем языке! — закричал старичок. — Сколько раз вам говорить одно и то же! Пускай они учат наш язык! Вот когда они нас завоюют, тогда пускай и ставят свои надписи и вывески!
— Как так они нас завоюют? — рассердился адмирал на профессора. — Кто нас завоюет?
— Это я в теоретическом плане, — испугался старик.
— Десять розог! — приказал адмирал.
— Нет, только не это! — закричал старичок. — Такое унижение я не перенесу! На глазах у рабов!
— А ну кыш отсюда! — гаркнул адмирал на оборванцев, которые разносили еду. Те разбежались по углам. Затем адмирал показал на Аркашу, который сидел на корточках, съежившись, потому что оказался совсем голым в такой компании, и добавил: — А штаны отдашь ему!
Под улюлюканье военных старичок покорно разделся, потом дрожащей рукой протянул свои штаны — все в галунах и позументах — Аркаше, а тот покорно их принял и надел.
Солдат принес кнут на длинной толстой рукоятке.
К удивлению Алисы, со своего места поднялась Боевая Подруга и, взяв кнут, жестом показала старичку-теоретику, что ему надо встать на четвереньки.
Многие вскочили со своих мест, шум в зале стоял невообразимый.
Боевая Подруга принялась хлестать старичка, а все остальные, включая адмирала, отсчитывали удары, и, что было очень странным, старичок тоже отсчитывал удары.
Алиса увидела, что из-за угла за наказанием наблюдает черноглазая кудрявая девушка-рабыня. Глаза ее горели от восторга, губы считали удары, а ладошки прихлопывали в такт. «Ох и не любят вас ваши рабы!» — подумала Алиса. Впрочем, старик был сам виноват.
Когда экзекуция закончилась, профессор, прихрамывая и сутулясь, ушел прочь из зала. Вслед ему кричали и улюлюкали, но он даже не обернулся. Алисе стало жалко его — нельзя же так над людьми издеваться!
Но о старике все сразу забыли.
Адмирал поднялся на стул, чтобы его лучше было видно, и отставил ногу в блестящем сапоге. Он держал в руке кружку с пивом.
— Слава нам, непобедимым! — закричал он.
— Слава! Слава! Слава! — безумствовали солдаты.
— Как зовут твою ничтожную планетку? — закричал адмирал, обращаясь к Аркаше.
— Земля, — ответил Аркаша.
— Земля — ты наша рабыня! — завопил адмирал.
И он начал петь:
— Мы тебя растопчем!
— Раз-два, раз-два! — вторили ему солдаты, стуча кружками о столы.
— Мы тебя смешаем с пылью!
— Раз-два! Раз-два!
Алиса подвинулась к Аркаше, который стоял, придерживая штаны.
— Пора бежать, — сказала она.
Но Аркаша не успел даже ответить.
Между ними возникла рыжая голова Боевой Подруги.
— Убежать успеете, — сказала Боевая Подруга. Она все еще держала в руке кнут, которым порола старика профессора. — Сначала поговорим.
Она толкнула Алису в спину, чтобы та шла вперед.
Возникший справа солдат подтолкнул Аркашу.
Через минуту они были в низкой комнате, где вдоль стен тянулись узкие диваны, а пол был устлан ковром.
По комнате ходил профессор. Он был уже в других штанах.
— Садитесь, — сказала Боевая Подруга.
— Хорошо тебе так говорить, а я сесть не могу, — ты же меня в кровь испорола.
— Так тебе и надо, — ответила Боевая Подруга.
Она бухнулась на диван и вытянула ноги, затянутые в черные кожаные штаны и сапоги.
— Вернемся домой, — сказал старичок, — напишу на тебя жалобу в суд. Заплатишь мне штраф как миленькая.
— Да разве ты будешь ждать возвращения? — ухмыльнулась Боевая Подруга. — Ты же каждый день на меня телеграммы-жалобы строчишь. Хорошо еще, что радисты у меня в кармане.
Старичок рассердился так, что принялся бегать по комнате. Но Боевая Подруга не обращала на него никакого внимания.
— Ну что, мои дикари, — сказала она, разглядывая Алису и Аркашу. — Будем врать и изворачиваться или поговорим как разведчик с разведчиком?
— Что вы имеете в виду? — спросил Аркаша.
Вид у него был потешный. Штаны старика, украшенные позументами и галунами, были ему велики, и он их придерживал двумя руками, чтобы не потерять.
— А то мы имеем в виду, — сказал старичок, — что вы дикарей только в кино видели. Признавайтесь!
— А если не признаемся? — спросил Аркаша.
— Смерть ваша будет ужасна! — зарычала Боевая Подруга.
— Подружка шутит, — сказал старичок. — Ничего вам не угрожает, кроме адмирала, без которого мы, к сожалению, не можем обойтись. Мы-то вас не тронем. Мы — интеллигентные, образованные люди…
— Мы вернем вас адмиралу, — заявила Боевая Подруга. — Он в гневе безрассуден.
— Отдавайте, — сказал Аркаша. — Но тогда ни один из вас не уйдет отсюда живым.
— Вот такого разговора мы ждали, — сказал старичок. — Это уже беседа равных. Выкладывайте ваши карты на стол.
— Мы живем здесь, в лесу, — начал Аркаша.
— Только без этого, — перебила его Боевая Подруга.
Тут дверь распахнулась, и большими шагами вошел адмирал.
Если он и был пьян, то теперь это не чувствовалось. Взгляд его был ясен, руки не дрожали, шаги были уверенны.
— Простите, господа, — начал он. — Пришлось задержаться. Мои воины немного разыгрались. Ну просто псы!
— Зато верные, — вставила Боевая Подруга.
— Может быть, — рассеянно ответил адмирал. Потом обернулся к старичку: — Не беспокоит?
— Терплю, — отозвался старичок.
— Не мог я тебя не выпороть, — сказал адмирал устало. — Ты же глупость брякнул, непатриотично вел себя при народе.
— Стар я стал унижения переносить, — сказал старичок, но адмирал уже отвернулся от него и спросил у Боевой Подруги:
— Ну и как наши гости? Что рассказывают?
— Этих двоих к нам подослали. И теперь ждут их возвращения.
— Вернее всего, со всех сторон к нам уже подтягиваются войска, — добавил старичок.
Адмирал обернулся к пленникам. Он стоял, широко расставив ноги и набычившись. Шрам на щеке покраснел.
— А вы что скажете? — спросил он. — Прав мой старик или врет?
