Снизу хлопнула дверь – вернулась Клэр, зашуршала пакетами, принялась разуваться. Дом наполнялся людьми.
– Держи.
Мне протянули тряпку. Пришлось аккуратно переложить кота с коленей на диван – тот посмотрел на меня, как на предателя, – сложить завернутые фонарь и книгу в объемный рюкзак.
– Спасибо.
– Что-то еще? По глазам вижу.
Да, теперь от меня исходило нервное возбуждение.
– Скажи, у тебя остался такой браслет-переводчик, с которым мы когда-то ходили в твой мир?
– Конечно, сейчас, – уже выходя из комнаты, она пояснила: – у меня даже не те, у меня новые версии – Дрейк сказал, что лучше.
Она вернулась и протянула мне три. Не такие, как раньше, – с плотными кожаными ремешками, а стильные, плетеные, похожие на грубоватые украшения.
– Работают так же.
– А зачем три? Мне хватит одного.
Бернарда широко улыбнулась.
– Тут, как с презервативами. Лучше, с запасом. Вдруг какой барахлит? Я же не проверяла.
– А-а-а, хорошо.
Я никак не могла вспомнить, что такое презервативы, а спрашивать постеснялась.
– Спасибо.
– Тебя домой?
Она единственная, кто мог доставить куда угодно одним касанием – мы по-белому завидовали ей все.
Но меня не домой, пусть даже очень хочется. Может быть, Дэлла дома и нет, но тогда я все равно завязну в комнатах, отыскивая косвенные детали того, как он был там без меня. И расклеюсь. А мне нельзя.
– Нет, спасибо. Я пока… в другое место. Сама.
Поднялась по лестнице краснощекая с мороза Клэр. Поздоровалась со мной. Я ответила ей и тут же махнула на прощание рукой.
* * *
Перекус хлебом с колбасой; с чаем я ела те конфеты, которые купила для Тами, смотрела в окно.
На зимнюю улицу пала первая вечерняя синька; мне хотелось побыстрее уйти из места, которое пусть временно, но стало для меня чужим. Города, где «заболел» Дэлл, где мне пришлось лечь в постель с другим мужчиной – до сих пор при мысли об этом болело сердце, и дело ведь не в сексе… Здесь, будучи слабой и растерянной, я зачем-то согласилась следовать чужому плану, который отторгала собственная душа. Здесь мне было тяжело и не к кому пойти.
«Сейчас позвоню информаторам, спрошу…»
Я даже знала, про что спрошу – про название мира Цэллэ, про его погоду, местную валюту, попрошу дать мне любой ценный совет. Ах да, и про штуку, которую информаторы желают получить взамен…
Но я не успела.
Непривычно засвистел, копируя птичью трель, дверной звонок.
– Мы все-таки идем вместе.
Серьезная и в то же время веселая Тамарис шагнула в квартиру. Замерла, посмотрела на меня в упор, покачала головой – мол, даже не думай спорить.
– Каким был твой довод, помнишь? Ты сказала: две беззащитные девчонки – так же глупо, как и одна, так?
«Что она придумала?»
– Так.
– Но теперь нас не две.
Я смотрела на нее хмуро и удивленно.
– А сколько?
– Три.
И из темноты коридора под свет лампочки шагнула женщина в замшевой куртке и с блестевшим на волосах талым снегом – Белинда.
Я сама не додумалась бы к ней обратиться. Просто не вспомнила бы. А если бы и вспомнила, не пошла бы рассказывать о проблемах – Дрейк запретил. Однако теперь я смотрела на нее, и внутри несмело распускалась надежда – Белинда дралась, как Бог. Перед мысленным взором мгновенно пронеслась вереница кадров со спаррингов, которые устраивали она и ребята – они нападали на нее вдвоем-втроем, все сразу. И далеко не всегда могли вообще приблизиться. Эта совершенно обыкновенная на вид женщина владела каким-то сложным боевым умением, принесенным из далеких гор. И потом – ученица самого Сиблинга. Единственная в своем роде…
– Здравствуй…
Я прочистила горло. И поняла, что не знаю, что сказать.
– Я уже все знаю, – Лин смотрела на меня проницательно. Отряхнула варежки. И добавила: – это не обсуждается.
И обе гостьи, раздевшись, двинули на кухню. Будто всегда тут и были, будто вернулись с вылазки в штаб.
– А Рэй? – все еще пыталась возражать я. Ну, Бойд, наверное, Лин не указ – та давно уже слушает только себя, плюс умеет за себя постоять. Но Тами?
– А что Рэй? Он, конечно, будет недоволен, но, знаешь, он поймет.
Она в это верила. Пила чай, с серьезной миной жевала конфеты и отступать, похоже, не собиралась.
– К тому же Белинда сказала, что в состоянии защитить двоих, если мы будем ее слушать. Мы же будем?
Мы?
До сих пор не верилось, что они сидели на моей кухне – удивительно, неожиданно.
А я качала головой.
– Вы не понимаете… Другой мир, там, возможно, иначе идет время. Может статься, что мы вернемся и через год, через два…
Они смотрели на меня одинаково – и что? Нас дождутся.
– Но зачем вам… это?
«Такие жертвы».
Я действительно не понимала.
Белинда говорила редко – я уже заметила, – но сейчас она открыла рот.
– Скажи мне, Меган, ради кого в этот поход идешь ты?
Я? Ради Дэлла, конечно. Казалось, ответ очевиден, но я замешкалась. Действительно ли ради Дэлла? В конце концов, я могу никуда не ходить. От меня никто ничего не ждет, на меня никто ни в чем не полагается, меня задвинули в сторону, как кучу ненужного хлама, и я могу не трепыхаться. Но я трепыхаюсь. Ради кого? Ради себя…
Именно это я и озвучила.
– Вот, – Лин кивнула, – это единственно верный ответ. Ради себя. Как ты думаешь, ради кого хочет пойти с тобой Тами? А я? Так почему ты пытаешься нам запретить?
* * *
Белинда в нашей троице моментально стала лидером. Не тем, который, встав у руля, вызывает неприязнь, но таким, кто командует мягко и кого хочется слушать.
– Сейчас ты позвонишь им и спросишь следующее, – она на некоторое время задумалась, затем продолжила: – местный климат, местная валюта, обычаи, мироустройство, течение времени, про точку входа, точку выхода, основные опасности, одежду, оружие, вещь, которую нужно принести…
Я сдулась уже на третьей секунде ее длинной фразы. Сама бы я, конечно, задала информаторам несколько вопросов, но определенно не так много.
– Может, ты сама? – поинтересовалась робко.
– А они будут со мной говорить?
– Я скажу, что мы идем втроем.
– Хорошо, пробуй.
И она протянула мне свой телефон. Не успела я коснуться трубки, как она отдернула руку и качнула головой.
