Старый Дормун помолчал.
– Но стоить будет дорого.
Лин прекратила рассматривать не слишком богатое убранство.
– Сколько?
– Пять ормов.
Ормы она выменяла у ювелира, на которого указала Рухана. Ормы – крупные деньги, ульки – мелкие. Она взяла и теми, и другими. Читала про дураков, которые светят «большие» монеты и тем самым привлекают внимание грабителей, потому не отказалась от маленьких.
Мелочь ей ссыпали в бархатный мешочек – всего шестьдесят ормов и сорок улек – позже она рассыпала по поясному кошелю для надежности.
«Даст за одну твою по двадцать – хорошо. На меньшее не соглашайся», – наставляла хозяйка таверны.
Ювелир не подвел – из-за ее заморской одежды щедро отсыпал за три ее диковинных золотых.
Дормун, как она и подозревала, рисовал кистью. Перед этим спросил:
– Сколько хочешь, чтобы держалась – день-два? Всю жизнь?
– Год.
Про «год» он не понял. То ли сбойнул браслет, то ли «год» здесь равнялся совсем не «году» в их привычном понимании. Тогда она прочистила горло, поправилась:
– До такого же, как этот, следующего дня в будущем.
Так он понял лучше. Долго дул на краску, что-то шептал, приговаривал – краска слушала и пузырилась.
Магией здесь пахло на каждом углу – Белинда поначалу тревожилась. Сиблинг не учил ее, как работать с волшебством, – что за материя, что за субстанция? Зато он учил не нервничать. Интуиция все еще при ней? Чуткость, повышенная восприимчивость, шестое чувство? Значит, справится.
Когда кисть впервые коснулась ее кожи, сделалось больно и щекотно – краска вцепилась в кожу мелкими когтистыми лапками.
– Мне нужно к Урмонам.
Говорила она осторожно, старалась не шевелить щекой.
– К Урмонам? Далёко же ты хочешь попасть.
– На чем к ним из столицы?
Будет неплохо, если между делом она сможет выведать что-нибудь полезное.
Мастер задумался.
– Это через пролив, да по другую сторону. Еще море… Может, на тхрулях, не знаю.
– Кто это?
На нее косились с изумлением.
– Птицы такие огромные. Но холодно. Да и долго.
– А поезда не ходят?
Она очень надеялась на быстрый и удобный наземный транспорт. Краска цеплялась к щеке, как живая, – въедалась, щипала, даже шипела. Интересно, настоящее клеймо Бохи – так же противно? Дормун работал аккуратно; его дом, как и он сам, пах старостью и мылом.
– Поезда только до ближних земель. Тяжелые, кристаллы не тянут далеко их тащить.
– А чтобы быстро? – помолчала, добавила: – Совсем быстро?
Мастер отодвинулся, внимательно посмотрел на свое творение, принялся растирать новую порцию краски кончиком кисти. В окно лился тусклый, такой же, как на рассвете свет – то ли облачно, то ли Светлая сегодня не в настроении.
– Совсем быстро только через дыры Охлов. Если сможешь договориться. Но они чужаков не любят.
«Дыры Охлов» – это сочетание Лин надежно выжгла в памяти. А договориться можно всегда: силой или золотом. Пусть выбирают.
* * *
Тамарис
Больше всего она жалела, что Рэя нет рядом, и потому писала ему в голове письма:
«… Если бы ты только видел этот мир! Поначалу мы думали, что он похож на наш, но он совсем не похож – в плане прогресса и технологий он сильно отстает от Уровней, но зато по магии! Видел бы ты эти телеги без мотора, в которые никто не запряжен. Да, без мотора, клянусь, я оглядывала. А на «корме» кристалл, заключенный в прозрачную сферу, на который дует маленькое лысое ушастое существо, похожее на большую мышь. Только смышленое…»
Эта мышь приковывала себе взгляд Тамарис все первые минуты поездки, пока не нахмурилась Рухана, сопровождающая их в лавку готового белья и одежды.
Здесь пахло иначе, здесь все ощущалось иначе! Если бы он только видел… Возможно, когда-нибудь они будут путешествовать не только по Уровням, но и за их пределами. Как увлекательно! Жаль, что Мег почему-то все время молчала и выглядела, как вещь в себе, – не поделиться восторгами. Возможно, переживала, что Лин будет трудно их отыскать, но ведь у нее прибор слежения, а у них в браслетах чипы. Не о чем волноваться.
Тами пыталась спросить про «мышь» Рухану, но та лишь сухо сообщила, что живут они прямо в телегах – их «дом» – закрывающийся отсек под сиденьем, – но ни про «еду», ни про «зарплату» распространяться не стала (а очень, между прочим, интересно).
«… Знаешь, какие особи здесь ходят по улицам? Люди? Ха! Не все! Есть очень маленькие и очень толстые (похожие на шарики) «человеки», мне чуть выше колена. Их лица волосатые, почти до глаз – торчит только нос и часть щек, – а бороды не кустистые, а гладкие, похожие на блестящую шерсть. Наша местная сопровождающая сказала, что они очень богаты и что живут они на далекой земле. А знаешь, как общаются? Почти не пользуются ртом, зато часто звенят колечками, сотни которых висят на их объемных «пузах»…»
Жаль, что он не прочтет. Но она расскажет, запомнит каждую деталь и мелочь. Сколько же будет воспоминаний после у камина.
А сейчас он злится. Или расстраивается. И, наверное, все-таки ищет ее.
Не зря напряжена Меган, не зря всегда беспокойно смотрит по сторонам Лин. Опасно. Но все равно здесь здорово – будто внутри фильма с удивительными декорациями. Вот только декорации не бутафория, а настоящие.
А еще она рассказала бы ему про небо, которое голубое только над городом, а дальше чернота, будто фломастером закрасили. Вот именно так – светлый лоскут, похожий на заплатку с неровными краями на темной ткани.
– Рухана, а Светлая обитает только здесь, над столицей?
– Светлая обитает там, где ее хорошо «кормят».
– Как это?
Телега катилась по мостовой почти без тряски. Тами во все глаза рассматривала плавающие над головами прохожих светящиеся шары, выполняющие здесь роль фонарей.
– Если жертвоприношения хорошие, то она посылает в земли отпрысков.
– И много их? Отпрысков?
– Кто знает? Я живу только здесь.
– А над Уромонами светло?
«Навряд ли она знает, ведь живет только здесь», – послала выразительный взгляд Меган.
Но Рухана ответила:
– Светло, потому что их шаманы умеют петь странные песни. Светлой нравится, – и сменила тему. – Душеньки, после того как подберем вам платья (те балахоны с капюшонами, которыми она утром снабдила всех троих, Рухана обещала забрать), хочу сводить вас в корчму «Белая Креманка» – там бесподобно готовят!
А как же Лин?
