– Люди иногда умеют то, чего не умеют Комиссионеры. Возможно, и эти тоже чего-то не умеют…
– А ты? У тебя всего сутки.
– А есть выбор? – брыкнула Тамарис. – Пешком до Урмонов я топать не хочу. А что сутки? Если я не увижу что бы то ни было за сутки, я не увижу этого никогда.
И она по-пацански, напомнив мне наших парней, закинула на плечо рюкзак.
* * *
Тамарис
– Но здесь же ничего нет? Только камни…
Меган в удивлении обходила по кругу небольшую затененную полупещеру-купол, куда их всех привели после длительной прогулки по пустырю из сухой травы.
«Где жилье? Где строения?» – в удивленном молчании вопрошала Белинда, а Тами не хотела ничего говорить сейчас, пока они шагали рядом с загадочными Охлами.
Рэю бы она пояснила:
«Знаешь, на что это похоже? На радиоприемник. Они живут на смещенной частоте, столь хрупкой, столь близкой и совершенно недосягаемой для людского восприятия. Помнишь Куб? Когда один шаг и миллион невидимых граней в нем? Я знаю, ты помнишь и ты поймешь…»
Охлы жили так же. Меган и Белинде казалось: выжженный искусственным, созданным исключительно «для себя» солнцем пустырь, – а Тами ощущала иное. Частоты. Прокрути ручку чуть в бок и получишь огромное количество домов, дорог, комфортных условий для жилья. «Их» жилья, которое, вероятно, по виду и функционалу отличалось от привычного. Но точно «не пустырь».
А теперь эта пещера, в которой ничего, кроме квадратных со сколотыми углами, поросших мхом булыжников и центральной круглой площадки посередине. Все древнее, уходящее корнями в чужие века.
Им почти ничего не пояснили. Сказали: «Здесь». И напомнили: «У вас сутки».
Даже Белинду перекосило от раздражения. В спину Охлам она успела бросить:
– Нам нужна людская еда. И вода.
Получила короткий кивок в ответ, коротко фыркнула, разве что не сжала, глядя на удаляющиеся спины, кулаки.
Тами знала: здесь все есть, в этой пещере. Вся нужная ей информация. Осталось только ее почувствовать. Но в обычном состоянии сознания невозможно, ей требовалось другое.
Пока Мег сокрушалась о неразговорчивости «хозяев», а Лин исследовала камни, силясь понять, какие данные можно из них выудить, Тами вновь распотрошила собственный рюкзак, достала из внутреннего кармашка маленький целлофановый пакетик с одной-единственной таблеткой внутри.
– Есть вода?
– Глоток.
Белинда тряхнула почти пустой пластиковой бутылкой.
– Мне хватит.
– Что это?
И взгляд на таблетку.
Это? Долго объяснять. Когда-то ей выдал ее из своего военного запаса Рэй. Наказал: «Используй тогда, когда потребуется что-то вспомнить очень четко и ясно. Только что-то очень-очень определенное, как бы вернуться памятью в момент прошлого. Поняла?»
Она поняла. И точно знала, куда именно нужно вернуться.
– Помоги мне, – бросила Белинде.
Постелила на центральный круглый постамент коврик, чтобы не на холодном, уселась сверху – спиной к выходу, лицом к стене. Приняла наиболее удобную позу, прикрыла глаза, выдохнула. Затем попросила:
– Расшнуруй платье, оголи мне спину.
– Зачем?
– Просто делай. Будешь нажимать точно туда, куда я буду говорить. Находить пальцами точки и давить на них. Резко и больно. Только не повреди и не сломай мне ничего.
Когда-то Хантер проделал эту процедуру с ней, чтобы поместить в измененное состояние восприятия – теперь ей требовалось то же самое.
Память легко погрузилась в совсем другой день и на другой уровень. Комната отеля; Тами без майки, бюстгальтер расстегнут, по спине скользят пальцы Рэя. Под лопатку, чуть правее, ниже, тут…
– Еще влево, ниже, ниже… Дави!
Лин давила так же больно, как Рэй. Или еще больнее. Может, потому что ее пальцы тоньше, а, может, потому что они от бесконечных тренировок стали каменными.
– Теперь другую, слева под лопаткой. Нажимай три раза… Теперь вдоль позвоночника, по центру… Да, здесь. Один, два… Молодец. Все. Ты будешь мне якорем, поняла? Поймешь, как. И не трогай меня сутки, что бы ни происходило…
– Тебе бы поесть…
– Не хочу. Лишнее.
– Воды?
– Просто не мешай.
И от нее неохотно отстали.
Тамарис дышала. Она знала – этот метод снова сработает. Даже глаза открывать не нужно – ее разум сам переместится туда, куда нужно.
Она позволила себе плыть. Плыть, как будто засыпаешь, расслабляешься, отдыхаешь, как будто все уже хорошо, свободно, спокойно. Вдох, выдох, вдох, выдох… Здесь нет рельс, но они и не нужны – тогда они сработали, как отвлекающий фактор. Рэй хитер, он знал, что иначе Тами не достигнет шаловливым умом покоя, будет постоянно вопрошать о том, чего ждать в следующую секунду.
Ей делалось все тише, все лучше, легче, правильнее.
«Жаль, что не получается так жить ежедневно. Скользить по глади времени, как по солнечному озеру невесомыми ступнями. Парить над всем и нигде одновременно».
Оказывается, она скучала по этому состоянию.
«Непривязки» к людям, предметам, событиям. Плевать на Охлов, поход, девчонок и их ожидания. Все в мире легко, невесомо, все возможно. Возможно даже то, о чем она предпочла зачем-то забыть. И потерялось вдруг знание о том, кто она сама такая. Тами? Как мало ее самой в звуке имени, в человеческом теле, в одной жизни. Она – нечто большее. Она – шире, могущественнее, она безгранична…
Тамарис усилием воли направила внимание на то, что ей требовалось, – если не сделает этого сейчас, просто «уедет» в никуда от беспричинной радости.
Охлы… Камни.
Ей нужно узнать, что происходило в этой пещере до того. Что здесь вообще когда-либо происходило.
Вниз…
По всем временам вниз, в начало, в точку отсчета любого значимого события.
И ее фокус, словно луч, взрезающий пучины невидимой толщи бытия, направился туда, где лежал нужный ответ.
(Audiomachine – Stronger)
Все мелькало перед ней, как сотня фильмов одновременно. Быстро, мгновенно, одномоментно. Обычный разум не был бы способен вместить и обработать полученную информацию, но Тами дышала спокойно, размеренно, ровно. Все, что когда-либо случалось здесь, вливалось в нее потоком чувства, единым и цельным видением.
Вот тот же самый пустырь, на котором еще не поселились Охлы. И нормальное солнце, похожее на то, что они видели над Нордейлом. Спокойная земля, первозданная природа. Позже Охлы, но не эти – древнее, могущественнее. Они колдовали, выстраивали местность, вершили, ворожили, радовались. Это они создали «формулу» – раскидали такие вот пещеры по всему материку, поместили в них «знания». Позже ушли… Явился кто-то другой – могучий, но злой, ворожил в оставленных пещерах – полыхало из-за стен яркое синее и фиолетовое пламя. Тами не знала, кого именно видит, лишь ощущала гнев, жажду власти, упорство и яростную настойчивость. «Формула» треснула одновременно с погасшим небом – откуда-то явились чужие боги Мраха и Светлая. Мелькали, как ветер, века…Урмон воспротивился, обрушился на людей ливнями и грозами, позже выстудил земли, многие края засыпал снегом. Мельтешение кадров, смена картинки – восприятие на миллион fps в секунду. Снова она, прошедшая сквозь века.
