Практически одновременно с этим вступила в бой и основная засада. Идущие в авангарде танки вынесли первым же залпом: недаром же «КВ» разместили так, чтобы простреливать шоссе на добрый километр. И не в лоб (что немцев тоже бы не спасло), а одновременно с обоих флангов. Два панцера сразу же полыхнули от попаданий в боеукладку и внутренние баки, одному разбили двигатель, и он тоже задымил. И еще пара завертелась на месте с перебитыми гусеницами, перекрывая дорогу. О продвижении вперед можно было забыть, и танкисты ударили по хвосту колонны, наглухо запечатывая огневой мешок. Несмотря на солидное расстояние и не слишком надежную оптику, вторым залпом сожгли еще парочку танков и угловатый восьмиколесный броневик с антенной над крышей, видимо, машину связи (никто из танкистов подобных еще ни разу не встречал).
Пока перезаряжались и разбирали новые цели, благо радиосвязь работала на удивление сносно, несмотря на далекие зарницы приближающейся грозы, немцы развили бурную деятельность. Водители грузовиков отгоняли транспорт на обочины, танки и САУ начали разворачиваться в сторону опасности, из бронетранспортеров и кузовов горохом посыпались пехотинцы, отбегая от шоссе и залегая. Пулеметные расчеты тащили «МГ» и коробки с лентами, хоть пользы от них пока не было никакой. Расчеты ПТО торопливо отцепляли свои пушки, откатывали их в сторону, выгружали боеприпасы.
«Видать, стреляные, суки! Опытные! – подумал комроты, старлей Ляликов, зло выматерившись себе под нос. – Вона как торопятся, едва из портков не выпрыгивают. Ну, ловите подарочек, мы не жадные». И приказал заряжать осколочным.
Новый залп пришелся в середину пришедшей в движение после недолгого замешательства колонны. Рванули осколочно-фугасные, затягивая перспективу дымом и поднятой взрывами пылью. Подпрыгнул на месте тупорылый «Опель Блиц», раскидывая в стороны обломки дощатого кузова; из смятой ударной волной, продырявленной осколками кабины вывалился в пыль шофер, зажимая ладонью оторванную по локоть руку. На месте трехосного грузовика взвился высоченный огненный факел – граната попала в кузов, плотно заставленный бочками с горючим. Разорванные и смятые емкости пылающими болидами разлетелись по дороге.
Спасаясь от разливающегося кругом жидкого пламени, окатившего огненными брызгами капот и часть брезентового тента, водила идущего следом «Мерседеса» с противотанковой «Pak 35/36» на прицепе резко сдал назад. Подмяв под себя развернувшуюся поперек движения пушку, грузовик смешно подскочил на месте, сминая набок орудийный щит, и наглухо застрял, впустую вращая зависшими над дорогой колесами. В следующий миг в него влепилась граната, и автомобиль разворотило мощным взрывом: в кузове сдетонировали укупорки со снарядами. Еще один осколочно-фугасный проломил борт полугусеничного бронетранспортера и взорвался внутри, развалив похожий на колун корпус по сварным швам. Который тут же полыхнул: осколки пробили бак и подожгли бензин.
Советские танки снова перезарядились, продолжив обстрел: как оговаривалось перед боем, теперь они стреляли по готовности, самостоятельно разбирая цели. Необходимости тратить драгоценное время на радиопереговоры больше не было: колонна надежно заперта на шоссе, а тех, кто решит обойти их позиции с флангов, ждут сюрпризы в виде противотанковых мин и заболоченного речного берега. Так что «милости просим, граждане фашисты», как сказал бы комбриг.
Потеряв еще один танк (сгорел и взорвался) и самоходку (разбили ходовую, выворотив пару катков и ведущую «звездочку», так что отъездилась, а до рембата еще дожить нужно), гитлеровцы перегруппировались и все-таки решили попробовать обойти засаду с флангов – с дорожного полотна сползло десятка полтора бронемашин. Продолжая осыпать советские позиции градом осколочных снарядов, поперли вперед. Осколочных – поскольку маскировка, как ни странно, продержалась дольше, чем ожидали танкисты, и немцы по-прежнему считали, что попали в артиллерийскую засаду. Вот и пытались подавить несуществующие пушки, искренне недоумевая после каждого близкого попадания, отчего это русские продолжают стрелять как ни в чем не бывало. Неужели азиатских варваров не берет ни ударная волна, ни осколки?!
Потом скрывающие танки ветки и масксети наконец разметало взрывами, и фрицам пришлось срочно менять тип боеприпасов. Без особого, впрочем, успеха: попасть в торчащую над землей относительно небольшую башню не так-то и просто. А если и попадешь, то броню проклятых russische Panzer все равно не пробьешь. Советские же танкисты продолжали стрелять по атакующим танкам, дожидаясь, пока те попадут в ловушку. Правда, не слишком успешно: что-что, а маневрировать фрицы умели. Двигались изломанной змейкой, постоянно меняя направление и проходя каждый участок с разной скоростью – пока довернешь башню на нужный угол, цель уже успеет уйти.
Следом за танками, стараясь сильно не отставать, бежали пехотинцы при поддержке полугусеничных бронетранспортеров. Не цепью, конечно, бежали, словно белогвардейцы в довоенном кинофильме про легендарного комдива Чапаева, а двигались небольшими группами, укрываясь за кормовой броней. Пока по ним никто и не стрелял – красноармейцы не демаскировали окопы и пулеметные точки, подпуская ближе. И ждали, пока немцы заедут на мины. Не забывая пробивать шоссе на всем протяжении, добавляя паники и не позволяя гитлеровцам расслабиться.
А затем фрицы заехали на минное поле. Из-под траков идущей первой «тройки» старого образца, с короткой пушкой, выметнулся небольшой клуб дыма, полетели в стороны клочья дерна. И следом поползла и вся гусеница, споро скручиваясь по ходу движения. Бум! Снова несерьезный, казалось бы, взрыв – и еще один танк замер, развернувшись поперек движения. Остальные сбросили скорость, пока еще не понимая, что произошло: то ли мины камрадов разули, то ли русская пушка. Пехота дисциплинированно залегла. Снова ударили орудия «КВ», и потерявшие маневренность танки выбыли из боя. Один – навсегда, теперь только в переплавку, другой… скорее всего тоже, уж больно жарко полыхнул. Намек – «будешь стоять – капут» – немцы истолковали верно, решившись продолжить движение. За что и расплатились еще тремя замершими у опушки боевыми машинами. После чего рванули, не разворачиваясь, в обратном направлении, едва не передавив порскнувших буквально из-под гусениц пехотинцев. Все, с этой стороны безопасно: без саперов не полезут, а их прикрытие в два счета покрошит из пулеметов и самозарядных винтовок.
Со стороны реки тоже никаких проблем не возникло. До самой воды добрался только один легкий танк, где и застрял намертво, сев на брюхо и беспомощно перелопачивая гусеницами песок и ил. Еще два завязли, едва добравшись до камышей, – тупо погрузились выше ступиц опорных катков, немного побрыкались, забрызгавшись грязью по самые башни, после чего получили каждый по болванке, с такого расстояния проломивших лобовую броню. На проторившую дорогу в никуда «Прагу», на половину высоты корпуса скрытую камышом, даже снаряда тратить не стали: без тягача ей отсюда уже не выбраться, а ее тридцатисемимиллиметровая пукалка вкопанным в землю «ворошиловым» не опасна ни с какого расстояния. Пусть поплавает. А полезет кто на помощь – получит гостинец в борт.
Уцелевшие танки без потерь оттянулись обратно к дороге, прячась за корпусами менее удачливых камрадов и обильно затянувшим шоссе дымом. По ним не стреляли: пора начинать экономить боекомплект, поскольку никто не знал, сколько им еще тут торчать. Ветер, как зачастую бывает перед ливнем, практически стих, и густой дым стелился по земле, с одной стороны, укрывая от русских наводчиков, с другой – мешая. Дышать было трудно, чудовищное амбре горящего бензина и масла, резины и пластика, дерева и человеческой плоти забивало ноздри, вызывало рвотные позывы и судорожный кашель. Гитлеровцы, кто поодиночке, кто группами, без приказа отползали подальше от шоссе: некоторые, расчехлив лопатки, начинали окапываться. Простые пехотинцы раньше собственных командиров догадались, что с ходу взять русский заслон не удалось. Командиры, судя по всему, с похвальной быстротой пришли к такому же мнению, и на советские позиции обрушился шквал огня: теперь немцы лупили из всего, что могло стрелять. Существенного вреда танкам это нанести не могло, но снаряды и мины все чаще и чаще ложились вблизи пехотных траншей, срывая маскировку, контузя и раня бойцов. Особенно доставали минометы, нащупать позиции которых не было никакой возможности – поди разберись, где они установлены? Миномет – не пушка, много времени на смену позиции не требует.
