Ненавижу-ненавижу-ненавижу!
Мм… как же мне плохо…
— Я не могла колдовать, — шевельнула распухшими губами. — Сила не прорывалась. И будто жгла меня изнутри.
— Тот, кто наслал это, — еще одна тварюшка улетучилась, — заколдовал их так, чтобы они тянули из тебя магию.
М-ма-ма…
Комната перед глазами качнулась.
— Спокойно, я успел вовремя, — поспешил уверить Моррис. — Все восстановится через несколько часов.
Теперь я обязана ему еще и сохранностью силы. Ну совсем отлично! То есть это лучше, чем если бы я лишилась магии, но все равно против шерсти.
В подобные моменты я никогда не отличалась благоразумием.
— Отстань… я сама.
Руки над моим плечом зависли.
Но сдаваться фейри не собирался:
— Напоминаю, пиявки зачарованные. Магия тебе сейчас недоступна. Хочешь причинить себе дополнительную боль и навсегда остаться со шрамами?
И как ни в чем не бывало продолжил нелегкое дело освобождения меня.
Гад. Какой же он все-таки гад!
Ненавижу, когда он прав.
Боль раскаляла и без того нестабильные эмоции, и, чтобы позорно не закатить истерику, я предпочла отрешиться. Все равно мысли в голове ворочались с трудом, виски ломило, подташнивало. Еще скулить хотелось от унижения. И, кажется, меня трясло.
Не знаю, сколько это продлилось.
Я не спала и не бодрствовала. Качалась на волнах полубеспамятства, иногда ощущая боль, дрожь или касание прохладных пальцев.
Отдельным ярким впечатлением стала последняя пиявка.
Все-о…
По ощущениям — только отключилась, и опять вездесущий Моррис:
— Мая, проснись. Тебе надо поесть.
— Мм?..
В переводе на членораздельную речь: «Издеваешься?!»
Моргнула. Обнаружила, что больше не лежу на мокром диване в чем мать родила. Меня заботливо завернули в вязаный плед и устроили на кровати. Диван же приводили в порядок две служанки, не забывая причитать: «Ужас какой!» и «Бедная наша госпожа!». М-да. Я уже и забыла, как это бывает.
Взгляд наткнулся на поднос, установленный рядом с моей кроватью.
И речь как-то сразу восстановилась:
— Мясо?!
Нет, я ничего не имела против мяса. Новомодные столичные веяния, утверждавшие, что оно является продуктом убийства и есть его негуманно и вообще вредно, прошли мимо меня. Как и большинство ведьм, я не любила в чем-то себе отказывать. Хотя некоторые особо светлые купились… Но с утра пораньше — целую тарелку копченого, тонко нарезанного мяса, посыпанного какой-то зеленой приправой? Несколько не мой стиль.
— Ешь, — повторил фейри. — Это помогает восстановить темные магические силы.
Девчонки-служанки переглянулись.
Он знает, что я темная.
Мысленно пожала плечами и потянулась за первым кусочком.
А вкусно…
Дурнота почти сразу начала отступать, хотя тело все равно противно болело.
— И мне как-то спокойнее сообщать тебе новости, когда ты жуешь, — дождавшись, когда мы остались одни, продолжил Моррис.
Я одарила его вопросительным взглядом, но от процесса отвлекаться не стала.
Как честная ведьма я обязана поблагодарить его за спасение. Дважды. Но… не хотелось. И я не была уверена, что сумею переступить через себя.
— Пока ты принимала ванну, с твоим платьем случилось это. — Он указал рукой куда-то в сторону.
Проследив за рукой, я напоролась взглядом на синюю тряпку в дырах. С губ слетело несколько непечатных слов. Поспешно запихала в рот еще кусочек копченого мяса, пока не вырвалось ругательство потяжелее. Впрочем, Моррис шокированным не выглядел. Видимо, уже решил для себя, что я испорченная, как все ведьмы. Но мне было глубоко начхать, что он там решил. И вообще, его присутствие рядом и его помощь вызывали глухое раздражение. Хотела спросить, всех ли служанок они с матерью проверили перед тем как нанять… но платье выглядело так, будто его драли когтями или тоже проели пиявки, какие-нибудь особые пиявки, которые крови предпочитают шелк. Человеку подобное не под силу. Так что вопрос снялся сам собой.
— У меня есть другие, — постаралась отреагировать спокойно.
Но другие ему не понравятся. И всему местному обществу тоже.
— Хорошо, — кивнул фейри.
Не совсем привычный завтрак мне неожиданно понравился. Даже не заметила, как умяла половину. И совесть нисколько не мучила: ведьмы, когда поистратят силу, всегда много едят. Не скажу, что почувствовала бурлящую энергию внутри, но стоящей одной ногой в могиле я себя уже не ощущала.
— Тогда вторая новость. Оглашение переносится на завтра.
— Что?..
Чуть копченым мясом не поперхнулась. Завтра я рассчитывала быть на пути в столицу.
— Ты все равно не в состоянии встать. — Фейри оставался непробиваемо спокойным и уверенным в каждом своем движении.
Пылая желанием доказать его неправоту, я конечно же попыталась протестовать. В итоге чуть не навернулась с кровати, опять продемонстрировала… э-э… ножки и едва не опрокинула поднос. Вот на этом решила, что подвигов на сегодня достаточно. Завтра так завтра. Я ведь самостоятельная, независимая темная ведьма, могу принять собственное решение и уступить. Один день ничего не решает.
И нечего так самоуверенно улыбаться!
От страшной расправы Морриса спасло исключительно то, что он налил чай из чайника, стоящего на столе в другом конце спальни, и аккуратно подал мне чашку. Потом притащил небольшую коробочку шоколадных конфет с коньячной начинкой.
— Я все равно уеду, — напомнила зачем-то и даже не испытала желания швырнуть конфеты в породистую физиономию.
Он правда очень ничего, если кому-то нравятся похожие на призраков блондины… Похожие на весьма привлекательных призраков.
Но мне — нет.
— Знаю, — разнообразия ради он не стал портить мне нервы попытками задушевных разговоров. — Но это не значит, что последние часы твоего пребывания здесь должны быть неприятными.
Нормальный план. Меня устраивает.
Пожалуй, я даже готова пойти на небольшую уступку.
— Спасибо, что спас. Дважды.
Фейри очаровательно улыбнулся и изобразил галантный поклон.
Ну вот, мы вполне можем существовать на одном пространстве. Только недолго.
Он никуда не ушел, попросил принести его завтрак прямо сюда. Охраняет. Оно и логично, защитить себя сама я сейчас не способна. Но не особенно приятно. И дело даже не в застарелых обидах, просто… А если все подстроил все-таки он? Маловероятно, но… а если?
