– Я была очень занята все это время, – объяснила она. – Новый театральный сезон начинается всего через два дня, а перед премьерой тут просто сумасшедший дом.
– Я так и понял, – кивнул Джек, окинув комнату мрачным взглядом.
Штукатурка на стенах местами облупилась и растрескалась, а краска слегка поблекла, но в общем помещение находилось в лучшем состоянии, чем некоторые из неиспользуемых комнат в Стоунфелле. Отчим Лии намеревался отремонтировать со временем все здание, но пока приходилось повременить до получения реальной прибыли. До сих пор все его усилия были направлены на обновление зрительного зала, лож, галерки и фойе. «Пан» выглядел теперь почти столь же элегантно, как и «Друри-Лейн».
– Сейчас, когда мне наконец удалось урвать минутку твоего времени, – произнес Джек с легким сарказмом, глядя ей прямо в глаза, – позволь заметить, что ты повела себя совершенно безрассудно и безответственно: сначала солгала, что заболела, а затем – подумать только! – беспечно отправилась в Лондон в почтовом дилижансе! Что, во имя всего святого, толкнуло тебя на такую глупость? В особенности после того, как я заверил тебя, что позабочусь о вас с бабушкой?
Лия аккуратно свернула костюм и, уложив в свою корзинку для шитья, скрестила руки на груди и сердито уставилась на Джека.
– И ты понятия не имеешь, что заставило меня сбежать?
Джек еле заметно покраснел.
– Это ты поцеловала меня в тот раз. Я не покушался на твою добродетель, лапочка, – совсем наоборот.
– Да, ты тогда ясно дал это понять, – сказала она холодно.
Джек в досаде потер ладонью затылок, сбив при этом с головы шляпу, и пробормотал, наклоняясь, чтобы ее поднять:
– Проклятье! Ну ладно, давай не будем вспоминать о том, что тебя, очевидно, обидел мой отказ воспользоваться тобой. А также не станем сейчас обсуждать твой поспешный… нет, безумный отъезд из Стоунфелла.
– Премного благодарна, милорд, – подчеркнуто сладким голосом ответила Лия. – Бесконечно вам признательна.
Казалось, слова даются Джеку с трудом.
– Я понимаю, что тебе, вероятно, хотелось повидаться с матерью. Но работать в театре? Разве я не говорил, какому риску подвергается девушка в твоем положении? Ты с тем же успехом могла бы разослать приглашения всем распутникам в городе. – Он снова окинул презрительным взглядом комнату. – Это место не многим отличается от борделя.
– Ничего подобного, – усмехнулась Лия. – Мой отчим – уважаемый владелец театра, антрепренер, и «Пан» – легальное респектабельное учреждение.
– Настолько респектабельное, что актрисы труппы, судя по всему, открыто расхаживают полураздетыми.
– Вовсе нет. Просто мы с Эми примеряли костюм. Это обычное явление в жизни театра, и ни у кого не возникает задних мыслей по этому поводу. Боже мой, Джек, когда ты успел превратиться в такого зануду?
Он сокрушенно покачал головой.
– Просто я хорошо знаю, как в обществе относятся к актрисам.
– У тебя нет причин беспокоиться. Прежде всего я падчерица владельца театра и дочь ведущей актрисы, а еще актеры-мужчины оберегают и защищают женщин труппы. Театральная труппа во многом напоминает семью, в особенности когда у нее такой превосходный антрепренер, как Стивен Лестер. Здесь я в такой же безопасности, как в собственной комнате в коттедже «Колокольчик».
Пока Джек пытался отыскать место для своей шляпы на большом рабочем столе среди груды обрезков, деталей костюмов и стопки программ для премьеры, Лия коротко окинула взглядом его фигуру. Он всегда был весьма привлекательным, но теперь в нем ощущалось нечто большее. Став маркизом, он держался сдержанно, но внушительно и по-мужски властно. Он никогда не был щеголем, однако одевался со вкусом и выглядел элегантно, в соответствии со своим новым статусом. Как маркиз Лендейл, Джек, может, и испытывал финансовые затруднения, но никто ни на миг не усомнился бы, что он принадлежит к узкому кругу высшей аристократии.
Внезапно Лия болезненно ощутила убогость своего простого платья, давным-давно вышедшего из моды. Оно вполне годилось для работы, но, безусловно, не могло привлечь внимание такого мужчины, как Джек. Какой же дурочкой она была, думая, что ей это удастся!
– Я очень обеспокоен, потому что ты сильно рискуешь, – повторил Джек. – Это здание – настоящий лабиринт плохо освещенных коридоров и маленьких грязных комнатушек, насколько мне известно. Все, что угодно, может произойти здесь с молодой женщиной, беззаботно расхаживающей по этим закоулкам. Особенно ночью.
– Ты что, обошел по пути все здание, чтобы повидаться со мной? – спросила она насмешливо.
– Поскольку парадный вход был закрыт, мне пришлось обойти здание кругом по этому крайне темному и сырому проулку. По которому, между прочим, я запрещаю тебе когда-либо ходить одной.
Несмотря на ее раздражение, забота Джека согрела Лии душу, и она улыбнулась.
– Наверняка ты видел, что у служебного входа постоянно дежурит охранник. Он не пускает в театр никого постороннего. Мой отчим строго следит за этим.
– Меня он пустил, – ответил Джек.
– Без сомнения, потому, что ты сказал ему, что мы знакомы.
– Да, и он решил, что я твой любовник, – с неодобрением подтвердил Джек. – Когда я разуверил его в этом, он сразу же предположил, что я пришел вынюхивать что-нибудь о мисс Лии, и попытался помешать мне пройти. Тогда мне пришлось ему заплатить.
По спине девушки пробежал озноб, и она невольно вжала голову в плечи.
– Я должна рассказать об этом отчиму.
Она с самого начала относилась с недоверием к парню, дежурившему днем у служебного входа. Он держался крайне развязно, бросая похотливые взгляды на актрис и танцовщиц.
– И когда будешь говорить об этом, почему бы тебе заодно не поставить его в известность, что ты намерена бросить эту безумную затею и вернуться в Стоунфелл, где тебе и положено быть?
Лия выдвинула из-под рабочего стола один из стульев и устало опустилась на него, не обращая внимания на настораживающий скрип ветхой конструкции.
– И что же изменилось в имевшихся обстоятельствах? Что могло бы позволить мне поступить так? Ты обнаружил некий не замеченный прежде регулярный доход или забытое наследство? Может, нашел что-то в потайном ящике письменного стола или в тайнике священника, скрытом в стене?
– Хотя мы и находимся в театре, нам не обязательно разыгрывать мелодраму, – спокойно произнес Джек.
Взяв за спинку второй стул, он развернул его, чтобы сесть к ней лицом, и с сожалением сказал:
– Я хотел бы отрыть клад золотых монет. – Сняв перчатку, он взял Лию за руку, и девушка едва сдержала порыв крепко сжать его такие знакомые, теплые и сильные длинные пальцы и мозолистую ладонь. – Но хоть это и не так, я обещал позаботиться о вас с Ребеккой и сдержу свое обещание.
