– Не пострадал? У Ричарда шишка на голове размером с гусиное яйцо.
– Это потому, что этот проклятый поднос слишком тяжел, – сказала Лия. – Кроме того, мистер Томпсон был очень мил и сказал, что совсем меня не винит.
– К несчастью, тебя обвиняет Серена. Она была страшно унижена.
Лия досадливо поморщилась.
– Да, но следует признать, что она слишком остро отреагировала. Не моя вина, что она поскользнулась и упала.
Серена Паркер подняла грандиозный шум, после того как Лия пролила эль. Она вскочила на ноги и принялась суетливо топтаться на месте, беспорядочно размахивая руками, причем делала это так энергично, что тут же упала на спину. Вопли актрисы в этот момент достигли оперных высот. У Лии от них до сих пор звенело в ушах.
– Не думаю, что публика возражала, – добавила девушка. – На самом деле они сочли это скорее забавным.
Настолько забавным, что джентльмены в партере аплодировали Лии стоя. Да, все вышло неловко, но они представляли комедию, в конце-то концов. Ее промах явно добавил пьесе популярности.
Марианна тяжело опустилась на стул перед туалетным столиком и принялась массировать виски. Лия хорошо понимала, что она чувствует. Девушка примостилась в старом плетеном кресле, стоявшем рядом с вешалкой для костюмов. Голова у нее болела, и она чувствовала себя страшно несчастной. Ей хотелось только одного: забраться в постель под одеяло и оставаться там как можно дольше.
– Серена отнюдь не находит это забавным, – сказала Марианна. – Она угрожает уйти и поступить в другую труппу после такого ужасного унижения, как она это назвала.
– Это прискорбно.
После ее матери мисс Паркер была самой популярной актрисой в труппе, привлекала толпы зрителей, а значит, имела власть.
– С радостью извинюсь перед ней, мама. Я пыталась сделать это сразу после представления, но она демонстративно меня избегала. Могу прямо сейчас пойти в гримерную и сказать ей, как сильно я сожалею.
В актерской среде было принято после представления оставаться в костюмах и собираться в артистической уборной для встреч с наиболее состоятельными представителями публики. Это было важнейшей частью вечера, где антрепренер мог найти потенциальных инвесторов или покровителей, желающих арендовать дорогую ложу на сезон.
Марианна резко выпрямилась.
– Пожалуйста, даже не думай об этом. Серена обязательно устроит сцену. А тебе следует знать, дорогая, что исполнительницу главной роли в гневе следует любой ценой избегать.
Лия внимательно смотрела на мать, которая скорее всего описывала себя. Разумеется, она не стала озвучивать свои наблюдения.
– Кроме того, – добавила Марианна, – это привлекло бы к тебе массу неуместного внимания. Этого мы тоже хотим избежать.
– Если дело в этом, тогда я не должна больше появляться в мужских костюмах, – заявила Лия, констатируя очевидное.
Она сделала все возможное, чтобы достойно сыграть эту роль, но чувствовала себя крайне неловко каждую секунду этого сценического опыта. Ощущая себя полуобнаженной и выставленной на всеобщее обозрение, она с отвращением поеживалась от похотливых взглядов и непристойных замечаний, последовавших сразу после того, как публика узнала, что она женщина.
– Половина труппы поражена этой ужасной инфекцией, из-за которой у нас катастрофически не хватает актеров, – жалобно посетовала мать. – Откуда мне было знать, что ты тоже заболеешь?
– Пожалуйста, просто скажите мне, что именно я должна сделать, чтобы исправить эту ситуацию с мисс Паркер. Я на все готова.
– Ну что ж, в этом-то все и дело, дорогая. Боюсь, ты можешь сделать только одно – больше никогда не выступать.
Как раз в этот момент Лия прилагала все силы к тому, чтобы не чихнуть в очередной раз, но после услышанного щекотка в ее носу мгновенно исчезла.
– Не может быть, что вы это серьезно!
Мать упрямо вздернула подбородок.
– Извини, Лия, но мисс Паркер заявила твоему отчиму сразу после спектакля, что уйдет из труппы, если ты продолжишь выступать в какой бы то ни было роли, даже статисткой.
– Но это же несправедливо! Ведь произошел просто несчастный случай, и она знает об этом.
– Я понимаю, но Серена считает, что твой уход из труппы необходим для компенсации ущерба ее достоинству. Она всерьез обеспокоена тем, что может стать объектом насмешек.
– Вы так на это смотрите? – У Лии не хватило сил скрыть боль, пронзившую ее при мысли, что собственная мать не сумела ее защитить.
Марианна немного поколебалась, как бы обдумывая вопрос, но затем уголок ее губ слегка приподнялся в грустной усмешке.
– Прости, дорогая, но для любой актрисы стать объектом осмеяния и подшучиваний смерти подобно. Даже для актрисы комической. Серена слишком чувствительна, но я понимаю ее озабоченность.
Не вызывало сомнений, что Марианна Лестер больше сочувствовала своей коллеге-актрисе, чем собственной дочери. Этот маленький горький кусочек правды нелегко было проглотить.
– Но что же мне теперь делать? – Лия чувствовала себя такой несчастной, что от отчаяния у нее болезненно стеснило грудь. – Вам лучше, чем кому-либо, известно, как мал и ограничен у меня выбор. Я не могу стать гувернанткой или компаньонкой богатой больной женщины – никто не захочет меня нанять.
В любом случае эти профессии были, на ее взгляд, сродни каторге.
Марианна сложила руки на коленях и приняла тщательно отрепетированный вид материнского сожаления. Если бы только она действительно испытывала материнские чувства, вместо того чтобы их разыгрывать!
– Дорогая доченька, меня огорчает до глубины души необходимость сообщить тебе о крушении твоей заветной мечты.
Когда она нарочито драматично вздохнула, прижав трепещущую ладонь к сердцу, Лии стоило больших усилий не закатить глаза.
– Но, боюсь, я должна это сделать, – продолжила мать. – Сказать по правде, карьера актрисы не для тебя. Ты можешь остаться у нас в Лондоне еще на некоторое время, мы будем рады. Мы со Стивеном высоко ценим твою помощь в костюмерной, но это только временно. Рано или поздно, я думаю, тебе следует вернуться в Стоунфелл. Я уверена, что лорд Лендейл придумает, как решить твою проблему, если ты дашь ему хоть малейшую возможность.
Лия покачала головой.
– Это неудачный совет, мама. Вы же знаете, что Джек не в состоянии поддерживать нас. Если вы не можете позволить мне выступать в вашем театре, тогда я должна попытаться поступить в какую-нибудь другую труппу. Может, вы сможете замолвить за меня словечко перед другими антрепренерами?
Марианна едва не упала со стула.
– Я не сделаю ничего подобного. Только представь себе, какие пойдут сплетни, если мы станем соперничать друг с другом в разных театрах. Я буду ужасно унижена – не говоря уже о всеобщем осуждении за то, что не поддержала свою дочь в собственной труппе.
