– Это же то самое место, куда я брал тебя, когда ты была совсем маленькой, – сказал он, поднося монету к свету.
– Не такой уж маленькой, – возразила она.
– Тебе было всего девять лет, – напомнил ей Джек.
– Ну да, ты прав, – буркнула Лия, явно недовольная: похоже, он и сейчас считает ее маленькой девочкой.
– И ты была довольно неряшливой, насколько мне помнится, – пошутил он.
– Теперь ты говоришь прямо как бабушка.
Он протянул руку и потянул за один из локонов, свисавших ей на щеку.
– Я просто дразнил тебя. Серьезно, Лия, эта монета в отличном состоянии. Ты уверена, что хочешь отдать ее мне?
– Конечно, – ответила она, уязвленная тем, что он мог допустить, что она передумает. – Я же сказала, что это рождественский подарок тебе.
Когда он изучающе посмотрел на нее, она ощутила странную неловкость, словно он увидел в ней нечто новое.
– Спасибо тебе, милая девочка. – Джек спрятал монету во внутренний карман мундира. – Я всегда буду носить ее с собой, как талисман на удачу.
– И она будет напоминать тебе обо мне, когда ты будешь далеко.
– Глупышка. Разве я смогу когда-нибудь забыть тебя?
Если бы только она могла в это поверить.
– Правда?
– Конечно. Ты мой самый лучший и дорогой маленький друг.
Она еле сдержала горестный вздох.
Когда часы на каминной полке тихо отбили четверть часа, Джек недовольно поморщился.
– Тебе нужно идти, – сказала Лия.
– Да. Мне очень жаль. Прости.
Лия поднялась с кресла.
– Не глупи. У тебя будут неприятности, если ты еще задержишься.
Он взял ее за руку и подвел к стеклянным дверям, ведущим на террасу и в сад за домом. Отсюда можно было пройти на тропинку, уходящую к коттеджу «Колокольчик».
– Иди прямо домой, – сказал Джек, открывая двери. – Не задерживайся, пытаясь подсмотреть, как проходит праздник. Понятно? Иначе ты опять замерзнешь.
– Хорошо, Джек, – покорно ответила она. – Не надо обо мне беспокоиться.
Она сама могла позаботиться о себе, но его участие и забота согревали ее сильнее любого огня.
– Обещаю, что зайду к вам с бабушкой в День подарков
[1], – сказал он.
Лия улыбнулась и выскользнула за дверь, на мгновение остановилась и тихо произнесла:
– Уже поют рождественские гимны.
Он вышел за дверь и встал рядом с ней на широкой террасе, где каменный пол был очищен от снега. Когда он машинально положил руку ей на плечи и чуть притянул к себе, у Лии перехватило горло от внезапно нахлынувших чувств.
Из центрального холла доносились восторженные, хотя и несколько фальшивые звуки гимна «Радуйся, мир».
Лия подняла взгляд к небу, темно-синему своду с яркими блестками звезд, и удивленно ахнула:
– Ты только посмотри на это!
Джек проследил за ее взглядом и рассмеялся. Это была падающая звезда, да не одна: за первой понеслась вторая, затем еще и еще, словно их выпустили из ствола пушки.
– Скорее, Лия, загадай желание! – воскликнул Джек.
Ей на ум мгновенно пришло аж два желания: первое – чтобы Джек вернулся домой невредимым, какие бы трудности и опасности ни встретились ему на пути; второе – чтобы однажды они вот так же стояли на этой террасе, но уже как взрослые мужчина и женщина. И тогда она наконец скажет ему, что любит его всем сердцем.
– А ты успел загадать желание? – прошептала Лия.
– Да.
– Ты скажешь мне, какое?
Он чмокнул ее в макушку, прежде чем уйти.
– Нет. Если скажу, оно не исполнится, а кроме того, ты наверняка рассердишься.
Она ткнула его в бок.
– Ты действуешь мне на нервы, Джек Истон.
Он улыбнулся ей, невероятно красивый, и легко сказал:
– Да, знаю, но я заглажу свою вину в следующий раз.
– Обещаешь?
– Зуб даю!
– Тогда до скорого свидания! – сказала она, сбегая по к лестнице в сад.
– Лия!
Она оглянулась через плечо, и Джек весело пожелал:
– Счастливого Рождества!
И опять у нее перехватило горло, так что она не смогла произнести ни слова, и просто махнула рукой, прежде чем ускользнуть в темноту зимней ночи.
Глава 1
Йоркшир
Июль, 1816 год
– Как он допустил, чтобы все обернулось такой катастрофой? – воскликнул Джек, отодвигая в сторону бухгалтерскую книгу.
Каждый раз, вновь просматривая чертов гроссбух, он питал слабую надежду, что положение дел не так плохо, как ему показалось, и каждый раз ошибался.
Большая толстая учетная книга в кожаном переплете была лишь одной из нескольких ей подобных, бессистемно сложенных перед ним на письменном столе в библиотеке. По другую сторону этой кучи книг сидел Аттик Линдзи, вдовец средних лет, чье доброе лицо и мягкие манеры сочетались с острым проницательным умом. Он долгое время служил управляющим в поместье Стоунфелл и слыл достойным всяческого уважения и даже восхищения. И вполне заслуженно, потому что многие годы безропотно улаживал финансовые проблемы и умудрялся смягчать некоторые из негативных последствий. Но сейчас даже деловая хватка Линдзи и преданность семье маркиза больше уже не могли помочь избежать неотвратимого.
Благодаря дяде Джека, прежнему маркизу Лендейлу, Стоунфелл-Холл оказался на грани разорения, как и все фамильное достояние семьи Истон.
Управляющий попытался произнести что-нибудь утешительное, но ему это не удалось.
– Все в порядке, Линдзи, – в конце концов сказал Джек. – Я понял, что мы балансируем на краю пропасти. Единственный вопрос сейчас – как нам из этого выбраться.
Линдзи скривил губы.
– Есть несколько способов, которые можно испробовать, милорд. Например, мы можем вырубить оставшиеся деревья с ценной древесиной в фамильном лесу. Выручка от их продажи поможет сдержать кредиторов до следующего квартала.
Джеку очень не понравилась эта идея. Ведь так много благородных деревьев было уже потеряно! Леса Стоунфелла были когда-то самыми обширными и густыми в этой части Йоркшира, но теперь превратились в жалкое подобие былой славы.
– Нет, на это мы пойдем только в самом крайнем случае, – сказал он. – Надеюсь, что урожай в этом году будет лучше и доход от его продажи позволит нам продержаться.
