– Я раз и навсегда запрещаю тебе говорить что-либо подобное, ты меня слышишь? Это полная чушь.
– Мы просто рассматриваем возможности, – спокойно вмешалась Хлоя. – Никто не собирается принуждать Лию к чему-либо. Мы только желаем ей счастья.
– Не то чтобы я не ценила все, что вы делаете для меня, – проговорила Лия. – Вы все очень добры, но в этом вопросе я должна согласиться с Джеком.
Он посмотрел на нее с нескрываемым удивлением.
– Постойте, я должен отметить это исключительное событие в моем дневнике. Лия Кинкейд в кои-то веки со мной согласилась.
– Дурак, – пробормотала она.
Доминик некоторое время изучал ее лицо проницательным взглядом, что не могло ее не смутить.
– Я совершенно уверен, что мы сумеем преодолеть любые препятствия, но лишь в том случае, если ты действительно хочешь преуспеть.
В этом-то и заключалась суть вопроса. Лия знала достаточно о ярмарке невест, чтобы понимать, каким ужасным испытанием это, судя по всему, обернется.
– Я… я не уверена, – ответила она уклончиво. – Похоже, сказать по правде, это будет не слишком приятно. И я не уверена, что мне хочется себя утруждать.
– Правильно, – поддержал ее Джек и добавил, ожидая, что она станет возражать: – Возвращайся в Стоунфелл, к бабушке, по крайней мере до тех пор, пока твой брат не вернется в Англию. Там ты сможешь решить, чего на самом деле хочешь.
Она обдумывала его слова несколько секунд, затем взглянула на Доминика.
– Вы не знаете, когда капитан Эндикотт возвращается?
– Это еще не решено, учитывая ситуацию в Вене, – ответил он с сожалением. – Возможно, задержится еще на несколько месяцев.
Черт. В предложенных ими решениях ее проблем таилось слишком много неизвестного. Кроме того, нужно было подумать о бабушке. И было бы верхом нахальства просить брата, которого она никогда не видела, взять на себя заботу о них обеих на долгие месяцы, если не годы.
Их беседа в конечном счете привела ее к тому месту, куда она ни в коем случае не хотела возвращаться, – к месту, которое теперь начинало казаться уготованным ей судьбой. Чувствуя, как в груди разрастается давящая тяжесть, поселившаяся там в последнее время, девушка устало вздохнула.
– Остается еще один вариант – видимо, наиболее реальный при данных обстоятельствах.
– Какой же? – улыбнулся Доминик.
– Искать покровителя.
Доминик побледнел от потрясения, а Лия пожала плечами.
– В конце концов, это семейный бизнес. И бабушка, и мама считают, что я могла бы достичь в этом деле куда более значительных успехов, чем в чем-либо еще.
Джек крепко сжал ее руку и процедил:
– Мы уже покончили с этим, и мне кажется, я достаточно ясно объяснил тебе, что решительно запрещаю впредь поднимать эту тему!
Лия, страшно раздраженная его склонностью командовать, выдернула свою руку из его захвата.
– Я буду поступать так, как хочу. И если решу найти себе покровителя, то непременно сделаю это.
Его взгляд почти обжигал ее.
– Не доводи меня, Лия. Уверяю тебя, результат будет малоприятным.
Слишком раздраженная, чтобы действовать разумно, она сделала то, что неизменно доводило его до белого каления, когда они были детьми, – показала ему язык.
Он уставился на нее в недоумении. Спустя секунду лицо его посуровело, на нем появилось выражение чисто мужской решимости.
– Ну ладно, – сказал он, вставая. – Давай отойдем куда-нибудь, поговорим наедине и уладим это недоразумение. А затем ты соберешь свои вещи для отъезда в Стоунфелл.
– Нет, ни за что.
– И ты сейчас же выбросишь из головы безумный план стать куртизанкой, – проговорил Доминик, буравя ее грозным, устрашающим взглядом. – И чтобы я больше не слышал от тебя подобных глупостей, племянница. Я категорически это запрещаю.
Лия изумленно воззрилась на него, пораженная разительной переменой в его обычно спокойном поведении.
Хлоя поставила свою чашку и тоже встала, глядя на мужа с легким неодобрением.
– Я не разрешаю тебе повышать голос на Лию, дорогой. В самом деле, Доминик, о чем ты только думал? – Его жена повернулась к нему спиной и обратилась к Джеку: – А что до вас, лорд Лендейл, я ожидала от вас лучшего. Не подобает вам так донимать и изводить Лию. Вы только посмотрите, как она покраснела! Вы явно ее ужасно расстроили, и я опасаюсь, как бы она снова не заболела.
Лия не заболела, однако полностью одобряла тактику тетушки и была ей бесконечно признательна.
– Ну вот, пропади все пропадом, леди Хантер, – сказал Джек, выглядевший слегка пристыженным. – Кто-то же должен был убедить ее вести себя более разумно.
– Хлоя, может, ты объяснишь Лии, почему ее идея абсолютно безрассудна? – предложил Доминик.
Леди Хантер взяла девушку за руку.
– Нет, не стану, потому что, по правде говоря, эта идея имеет определенные преимущества.
Все на несколько секунд застыли в ошеломленном молчании, шокированные ее заявлением. Мужчины определенно были потрясены.
– В самом деле? – наконец произнесла Лия.
Ее тетя утвердительно кивнула.
– Как ты и сказала, у тебя не слишком много вариантов, так что мы должны рассмотреть их все. Почему бы нам с тобой не подняться к тебе в комнату и спокойно все не обсудить без неуместного вмешательства мужчин?
Девушка не противилась, когда Хлоя повела ее к двери, хотя и бросила через плечо взгляд на Джека. У него был такой вид, будто ему на голову свалилась наковальня.
Как только они вышли из комнаты и начали подниматься по лестнице, Лия откашлялась, прочищая горло.
– Вы ведь на самом деле не думаете, что я должна стать куртизанкой?
– Конечно, нет, – улыбнулась Хлоя. – Да это и не нужно.
– Тогда почему вы сказали, что это неплохая идея?
Ее тетя остановилась на площадке, на одну ступеньку выше нее.
– Потому что мне совершенно ясно, что Джек Истон влюблен в тебя. А также ясно, что он сам еще этого не понял, бедняга. Поэтому наша задача заставить его это осознать. А уж потом мы сможем приступить к делу.
На мгновение Лии показалось, что лестница покачнулась у нее под ногами, и она вцепилась в перила обеими руками.
«Джек Истон влюблен в меня?»
С какой стати, во имя всего святого, Хлоя пришла к такому странному заключению? Предположение, что Джек может быть в нее влюблен, показалось девушке самым нелепым из всего, что она когда-либо слышала. Ведь он же чуть не лишился сознания, когда она поцеловала его в библиотеке Стоунфелла, и все время сердито отчитывал ее, с тех пор как она приехала в Лондон. Его действия вовсе не показались ей поступками человека, охваченного любовью или даже страстью, – скорее наоборот.
